вашем офисе. Прежде чем я мог быть уверен, я должен был увидеть старую кассовую машину, которую Гордон, начиная опасаться, что его секрет был раскрыт, забрал домой. Когда я увидел эту машину, "43 $ = 80", простым изменением клавиши shift, выдало мне "перегружать" и "35 = 8?$" дал мне "этику", два кодовых слова, как я и ожидал, но, к моему удивлению, я обнаружил, что молодой Гордон, а также парень, все еще работающий в банке, странно интересовались шифром своего отца, и он был здесь сегодня утром, когда я сделал свой тест, чтобы выяснить, во-первых, кто именно здесь, в банке, охотился за комбинацией, и, во-вторых, кто, если таковой был, взял пропавшие банкноты 29 сентября.

– Современная психология дала мне простой метод выявления этих двух людей. Перед тем, как прийти сюда сегодня утром, я составил список слов, которые обязательно должны быть связаны с их преступлениями в сознании человека, который замышлял покушение на сейф, и того, кто забрал счета. "Перегрузка" и "этика" были сочетанием слов сейфа в течение последних двух недель. "Ремингтон" предложил "пишущую машинку", "клавиша переключения", "комбинация", "секретное письмо" и "корзина для мусора" – все это слова, которые напрямую связаны с покушением на сейф. "Десять тысяч", "пятьсот", "29 сентября" относятся к краже банкнот. "Арест", связанный с "кражей", обеспокоил бы обоих мужчин.

– Я думаю, вы должны были видеть, что небольшая речь, которую я произнес перед тестированием, была не просто тем, чем она казалась. Эта речь была для меня поводом составить пару и сделать особый акцент на естественных ассоциациях определенных слов. Поэтому я соединил и подчеркнул естественную ассоциацию "сейф" с "комбинацией", "обрывки" с "корзиной для мусора", "доллары" с "десятью тысячами" и так далее. Я ни в коем случае не пытался своей речью вытеснить из чьего-либо сознания его обычную ассоциацию с любым из этих слов. Очевидно, что для всех ваших клерков ассоциации, которые я предложил, должны быть самыми распространенными, самыми впечатляющими; и я позаботился о том, чтобы сделать их, наконец, самыми свежими. Тогда я мог бы быть уверен, что если бы кто-нибудь из них отказался от этих нормальных ассоциаций при любом значительном количестве слов, у этого человека должна быть подозрительная связь с преступлением в качестве причины для изменения его ассоциаций. Мне было даже все равно, подозревает ли он о цели моего испытания. Отказаться написать это означало бы признать свою вину. И я был уверен, что если бы он действительно написал это, то не смог бы удержаться от того, чтобы изменить достаточно этих ассоциаций, чтобы выдать себя.

– Итак, первое, что меня поразило в листе Форда, было то, что он, очевидно, стер свои первые слова для "перегрузки" и "этики" и заменил их другими. Все остальные относились к ним легко, не зная, что это слова-комбинации. Форд, однако, написал кое-что, что не удовлетворило его как достаточно "невинное", и написал снова. К этим словам не было никаких нормальных ассоциаций, и я их не предлагал. Но обратите внимание на следующее.

– Пишущая машинка была общей, самой настойчивой и недавней ассоциацией "Ремингтона" для всех – кроме Форда. Это тоже было для него, но любая пишущая машинка вызывала в его сознании обвинительную ассоциацию. Он боялся показать это, поэтому написал "винтовки". "Клавиша переключения", следующее слово, конечно, усилило его связь с преступлением, поэтому он отказался писать естественно, как это делали другие, либо "пишущая машинка", либо "долларовая марка", и написал "триггер", чтобы придать неожиданный вид. "Тайное письмо" сразу напомнило о "символах", которые я ему подсказал и которые, конечно, все равно были у него в голове, но он написал "телеграфный код", что само по себе не так уж и неестественно для сотрудника банка. Следующее слово, "комбинация", для всех в банке, всегда, особенно если его просто подчеркнуть, предполагает его ассоциацию, "безопасный", и каждый из остальных, у кого не было виновной связи, которую нужно было скрывать, ассоциировал с этим. Форд приложил все усилия, чтобы написать "монополию". И его следующая ассоциация "винтовки", опять же, с "корзиной для мусора", пожалуй, самая интересная из всех. Пока он рылся в корзине для мусора в поисках "обрезков", ему показалось подозрительным вычеркивать эту совершенно естественную ассоциацию, но обрезки напомнили ему об обрезках с символами "пишущей машинки", и, избегая слова "пишущая машинка", он заменил его своей невинной ассоциацией "винтовка".

– Следующими словами в моем списке были те, которые были произнесены, чтобы выдать человека, который взял деньги, Шаффера. "Десять тысяч", сумма, которую он взял, конечно, предполагала для него доллары, но он боялся писать доллары. Он хотел казаться совершенно не связанным ни с какими "десятью тысячами долларов", поэтому он написал "двери". На "пятистах" Шаффер, имея при себе двадцать украденных пятисотдолларовых банкнот, предпочел сделать вид, что думает о пятистах "окнах". "29 сентября", день, когда узнали о краже была выжжена в мозгу Шаффера, поэтому, избегая ее, он написал "в прошлом году." "Вексель" в ответах большинства ваших клерков выявил естественную связь с "шестидесяти днях", предложенных в моей речи, но Шаффер, поскольку прошло всего шестьдесят дней с тех пор, как он украл, избегал его, точно так же, как и он, и Форд, опасаясь ареста как воров, избегали, и они были единственные, кто избежал, линия наименьшего сопротивления в моем последнем слове. И против них были все улики!

Хауэлл в изумлении уставился на списки.

– Я вижу! Я понимаю! – воскликнул он с благоговением. – Есть только одна вещь.

Он поднял голову.

– Теперь, конечно, ясно, когда вы объяснили это, как вы узнали, что Шаффер был тем, кто взял деньги, но то, что он нашел их в мусорной корзине – это было лишь предположением?

– Нет, скорее вероятность, что я смог это определить правильно, – ответил Трант. – Все его ассоциации с ранними словами, кроме одной, так же естественны и просты, как и у всех остальных, потому что это были слова, введенные для обнаружения Форда. Но по какой-то причине "корзина для мусора" беспокоила и Шаффера. Предположим, что деньги были потеряны старым Гордоном, когда он клал их в сумку, казалось более чем вероятным, что беспокойство Шаффера по поводу этого слова возникло из-за того, что Гордон выбросил недостающие банкноты в корзину для мусора.

Раздался стук в дверь. Сотрудник специальной полиции банка вошел вместе с Шаффером, который положил на стол пакет.

– Это верно был Шаффер, – признал Хауэлл, быстро просматривая купюры.

Он шагнул к двери.

– Пришлите сюда мистера Гордона, – приказал он.

– Вы смогли спасти Гордона и Форда, Трант, – продолжил банкир. – Я просто уволю Форда. Шаффер – вор и должен быть наказан. Старина Гордон…

Он остановился и быстро обернулся, когда старый кассир вошел без стука.

– Гордон, – сказал исполняющий обязанности президента, указывая на пачку денег на столе, – я послал за вами, чтобы вернуть вам эти деньги