— Я не сбегаю, — Илья остановился. — Я хочу сам решить эти проблемы. Без твоей помощи. Обойдусь как-нибудь.

— Пожалуйста-пожалуйста. Мог бы хоть спасибо сказать, иначе хрен знает, что с тобой сделала эта банда.

— Если бы не эта девица, ты бы не пришел меня спасать, я уверен!

— Ну точно, как баба! — ляпнул я ему в ответ и, оттолкнув в сторону, спустился на первый этаж, аккуратно переступив через тело, лежащее на площадке между лестничными пролетами. Илья спустился следом за мной и остановился рядом. — Что? Иди!

— Я… — он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха. — Я…

— Ты, ты, — устало ответил я. — Ладно, извини, зря я на тебя наехал. Извини, — я похлопал его по плечу. С улицы раздался знакомый гул двигателя. — Это за нами. Идем. А вот на месте уже расскажешь все, как было. У нас найдутся благодарные слушатели, которым даже изобретение показывать не надо.

— Нам? — спросил Илья, когда я уже выходил на улицу. — Кому нам?

— Увидишь, дружище, — на меня накатывала адская усталость. Похоже, что действие всех препаратов наконец-то подошло к концу. Теперь бы до машины еще добраться.

Дышал я медленно, двигался тоже — но зато автомобиль рассмотрел без труда. Лена и Володя внутри. Просто отлично.

— Садись, — я указал Илье на дверь, сам обогнул автомобиль и уселся рядом, прямо-таки ощущая, как слипаются глаза. — Едем домой. Разбудите, когда приедем, — сказал я Володе и сразу же погрузился в сон.

Дремота после безумной усталости хорош тем, что мозг восстанавливается, не запоминая сновидений. Если мне что-то и снилось, то в памяти не отложилось совсем. Правда, главным недостатком было и то, что Илья мог беседовать с моими напарниками, а я не узнал бы ничего об этом. Но волноваться было нечего — вряд ли я успел сделать что-то компрометирующее.

Чернота сна рассеялась слишком внезапно, когда над моими закрытыми веками появился довольно сильный свет. Я нехотя зажмурился еще сильнее.

— Доброе утро, — раздался бодрый голос. Знакомый. Доктор Игнатьев. Я не сомневался, что, когда я окажусь на базе ОВР, первым делом я попаду именно к нему.

— Доброе-доброе, — отозвался я, открывая глаза. На Игнатьеве тот же светлый комплект, его лысина так же блестит от пота, хотя в кабинете довольно прохладно.

Я по привычке покрутил головой, чтобы осмотреть просторное помещение. Все, как и в прошлый раз, разве что инструмент разложен иначе, да всякие мелочи создают впечатление захламленности. Окон нет, только искусственное освещение. Дело в том, что вся база ОВР расположена под землей. Я так и не выяснил, насколько глубоко, но грузовой лифт спускается около полутора минут.

При этом сама база имеет несколько уровней, автономные источники энергии для жизнеобеспечения, и прочие особенности, которые отличают ее от обычной. Я улегся поудобнее, доверив себя доктору Игнатьеву. Тот в очередной раз старательно протер лысину и вернулся ко мне.

— Как впечатления?

— Если вы о результате лечения вашими медпакетами, то потрясающе, — выразительно ответил я. — Если о последствиях их избыточного использования, то… думаю, надо включить дурные шуточки и проблемы с последовательным мышлением в список побочных эффектов.

— Это все мелочи, — в голосе доктора я услышал легкую тревогу. — Пойми, что воздействие препаратов гораздо глубже. Ты же осознаешь, что они воздействуют на тело человека не как вспомогательные. Что это не просто таблетка аспирина, которая расслабляет напряженные участки, не обезболивающее, которое блокирует работу нервных окончаний. В моих пакетах сложная и четко подобранная смесь компонентов.

— Я понимаю, но…

— И многие из них в принципе нельзя найти в аптеке по причине их косвенного вреда для организма. В основном, разумеется, при избыточном использовании. Мне сказали, что ты применил только вчера несколько моих пакетов. На прошлой неделе тоже был не один.

— Еще про два я не упомянул сознательно, — пробормотал я и доктор сразу же кинулся ко мне. Только дернувшись на кушетке, я заметил, что ко мне подключено сразу несколько устройств для отслеживания моего состояния. — Но в целом жалоб нет, — быстро ответил я, огорошенный моментальным приближением полноватого доктора.

Тот хищно выкатил глаза и внимательно изучал мое лицо. Я следил за его фонариком, который вновь слепил меня. Некогда добродушный доктор теперь злился, а я откровенно не понимал, в чем причина. Ведь я чувствовал себя прекрасно и явно был здоров. Он отвлекся от меня на несколько секунд и углубился в изучение данных на одном из аппаратов.

— Хм, — доктор посмотрел на дисплей, потом на меня. Снова на дисплей и обратно. — Я не знаю, что тебе сказать.

— Самое главное, доктор, — я сделал хриплый голос умирающего. — Я буду жить?

— Без шуток, молодой человек, без шуток, — раскусить меня у него получилось без труда. Тем лучше. — Я бы хотел, чтобы впредь вы относились к этому более серьезно. Мои медпакеты имеют строгое ограничение по применимости. Нагрузка на печень и сердце кратно возрастает, если превышены допустимые нормы. Поэтому в ближайшие дня три-четыре не стоит прибегать к использованию моих спецсредств.

— Либо не высовываться, либо научиться накладывать себе швы, — я пожевал губу, раздумывая над вероятностью словить пулю или покалечиться. Придя к выводу, что она крайне высокая, я продолжил. — А что насчет той царапины у меня на боку?

— Заживает, заживает, — успокоил меня Игнатьев. — Помогает остаточное действие пакета, но обеззараживающий пластырь я все равно добавил. Проверенные средства никогда не бывают лишними.

Теперь он выглядел куда менее озабоченным. Я поежился. Доктор отключил аппаратуру, собрал часть инструмента.

— Значит, все хорошо? — спросил я.

— Да, — кивнул Игнатьев. — Не то чтобы я был очень удивлен, но молодой организм всегда справляется лучше с любыми остатками лекарств и проще переносит передозировки. Но все же так больше делать не следует.

Я поднялся с кресла и встал на ноги. Чувствовал я себя просто превосходно, но теперь адекватно.

— Кстати, пока вы не ушли, — доктор остановил меня почти у самого выхода. — Передайте мои похвалы тому, кто зашивал вам ногу. Такие ровные и аккуратные швы попадаются в наше время крайне редко.

— Как вы…

— Думаю, что пакет на ноге долго не задержался, поэтому еще видны следы от иглы. Ну, и количество препарата в крови тоже по этой причине оказалось меньше, — Игнатьев хитро посмотрел на меня. — Думаю, что рука, сделавшая этот шов, однозначно женская, а раз мы так торопились снять пакет…

— Хорошая догадка, но вы неправы, доктор, — хоть я и ощущал, что покраснел до ушей, но нашел в себе силы возразить.

— Проверяю свои дедуктивные способности и не более, — Игнатьев снова протер лицо и кивнул мне. — Можешь идти, новостей для тебя, надо думать, будет немало.