Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К Тормаку подбежал Кацур.
— Их последние мысли. Какие они были? — размышлял король, мерно ступая по залитой кровью земле. Под его сапогами лопались багровые пузыри с мерзким звуком.
Но Кацур не слышал короля, он слышал лишь сдавленный стон и звон в ушах. Он слышал шаги чего-то страшного и боялся встретиться с этим взглядом.
— Я думаю им было стыдно, — начал Тормак, сложив руки за спиной и устремив взгляд к какому-то незримому горизонту.
— О чем вы, мой король? — не понимая Тормака переспросил Кацур.
— Их последние мысли. Я думаю, им было стыдно за то, что они не предупредили своих родных о своем невозвращении домой. Наверное, таковы были их прощальные размышления. Одни час назад думали, какие письма они напишут домой. Другие ушли, не попрощавшись. Кто-то поругался со своими родными и перед уходом не извинился, — рассуждал монарх, и его голос погружался в мрачную атмосферу.
— Правда таится за молчанием мертвых, мой король, — ответил Кацур, шагая рядом с ними.
— Они были чьими-то сыновьями, отцами, братьями. Родители столько растили и воспитывали их, чтобы они умерли здесь, в лесу, не имея могил. Такова жизнь — хрупкая, легко обрываемае. Но хрупкость делает ее истинную ценность неуловимой. Но при этом, ее так сложно ценить, ведь она досталась так просто. Когда приходится расставаться с ней, это делается неохотно, потому что отказаться от нее страшно. Бесчисленные мечты остаются нереализованными, жизни безвременно обрываются, улыбки и имена уходят в небытие. Их голоса, смех, мимику — никто не услышит и не увидит больше дома. А ведь кто-то сейчас смеется, радуется жизни, веселится. А здесь, в эту самую минуту, смерть накрыла себе застолье.
— Мир и война всегда тесно существовали между собой, мой король, — озвучил свои размышления Кацур. — И все же я должен спросить, вы действительно готовы убить герцогов? — спросил он, ища глазами полную готовность короля.
— Не всех, друг мой. Те, кто присоединился к наследию моего отца, к моему делу и ко мне, останутся нетронутыми, — он целеустремленно направился к своей лошади, едва слышный шелест листьев сопровождал его шаги.
— Верные герцогу люди восстанут против вас. Они не пойдут так просто за убийцей своих господ. Этот путь может подорвать ваше правление. Если вы продолжите с такой легкостью уничтожать столь важных государственных фигур, то какое значение вообще имеет жизнь простолюдинов? — Кацур, не отступая, возразил.
— Не беспокойся насчет этого, — произнес Тормак, держа руки за спиной. — У меня будут неоспоримые аргументы. А сейчас, не будем терять время. Распорядись, чтобы составили список наших погибших. И где наши наковальни? Живо тащите их сюда, латайте доспехи лострадцев и готовьтесь к походу на север. На все есть не больше двух часов.
Кольцеобразный ореол Есуры увенчал лес — призрачное благословение. Солдаты ликовали, выражая благодарность Тормаку за неожиданно быстрый триумф. Эта победа имела для Тормака огромное значение, служила печатью одобрения его дерзких планов. Безжизненные тела лострадских воинов были бережно перенесены с дороги в объятия леса. Под ритмичный звон переносных наковален кузнецы пытались восстановить снаряжение лострадцев. Тем временем пруанцы, облачившись в незнакомые мундиры, готовились к продвижению на север, тщательно воплощая в жизнь замыслы Тормака.
— Тьфу, никогда бы не подумал, что будут напяливать на себя лострадские доспехи, — пробормотал один из солдат, облачаясь в непривычное одеяние.
— Воняет южными тварями, — заметил другой, поднося доспехи к носу и морщась от запаха.
— Неделю отмываться не меньше, — изрек третий.
— Успокойтесь, вы мужчины, молча собирайтесь и в строй, в качестве наказания понесете лострадские флаги, — грозно произнес проезжающий рядом на лошади безволосый командир. — Не забывайте обмотать руки или ноги белыми тряпками.
Пруаны, старательно избавляя доспехи от мрачных напоминаний битвы, умело маскировали боевые царапины под слоями тщательной подгонки. С тряпками, окрашенными в обескураживающий красный цвет, дело обстояло сложнее. Отведенный двухчасовой промежуток времени истек, и пруанские ряды выстроились в строй, подражая строю лострадцев, двинулись вперед. К командиру, на которого были возложены обязанности этого похода, на своем коне подъехал Тормак.
— А́лес, доспехов хватило только на две тысячи человек, — заявил Тормак.
— Чтобы перебить гарнизон лострадцев, мне бы хватило и сотни пруанцев, — командир похода, суровый человек по имени Алес, ответил грассирующим голосом.
— Помнишь ли ты все тонкости нашего плана? — спросил король, покачиваясь в седле.
— Разумеется. Не беспокойтесь король, я выкину лострадцев отсюда раз и навсегда, — ответил лысый мужчина, на его покрытом шрамами лице отразилась решительная ярость, когда он надел шлем.
— Алес, я в тебе не сомневаюсь. Самое главное — приведи Дайрока живым, — промолвил король.
— Зачем вам нужен отпрыск этой генеральской мрази Флораса? — желчно и озлоблено произнес Алес.
— Выживи и узнаешь, — ответил король и со своими людьми направился в сторону от переоблаченного войска.
— Король! — вдогонку крикнул Алес. — Может отправим в гарнизон лострадцев всадника, он расскажет, что на нас напали, поэтому мы идем такими потрепанными.
Тормак развернулся и произнес:
— Нет необходимости в излишней панике. Продолжай придерживаться ранее наработанного плана, — ответил Тормак, чьи черные кудри ласково гладили лучи Есуры.
Глава четырнадцатая. Это наша земля
За три дня пруанские войска преодолели расстояние до северного гарнизона Лострада. Утро, встретившее их, было пронизано мягким теплом, аура безмятежности отступала перед надвигающейся бедой. Пруанцы старательно повторяли строй и движение лострадцев — марш, который они прилежно изучали в пыльных томах лострадских военных архивов. Но задача достоверно повторить технику, заложенную в лострадцах с юности, оказалась непосильной.
За стенами гарнизона, в лесах, окружающих крепость, бродили бдительные лострадские патрули. В их обязанности входило не только охранять периметр, но и охотиться за всем что бегает по земле или летает в воздухе. Они старательно собирали всевозможные источники еды — орехи, ягоды, грибы, даже древесную кору и травы — необходимые ингредиенты для чаев и снадобий, которые тщательно хранились для алхимического ремесла лекарей. Живности вокруг не осталось, паек гарнизона уменьшился, а повозки с провизией, водой и другими жизненно важными ресурсами не приходили уже две недели. Патрульные за час предупредили командира крепости о прибытии войска. Защитники границы возлагали надежды на ожидаемое лострадское подкрепление — спасательный круг, который должен был принести помощь их истощающимся запасам и голодным душам. Но лострадцы даже не догадывались о надвигающемся разочаровании. Тем временем пруанцы, незаметно выйдя из чащи леса, целенаправленно продвигались по открытому полю. Их присутствие, как теневая прелюдия, намекало на то, что на горизонте назревает грандиозное потрясение.
Расположенный в самом сердце величественного простора, гарнизон гордо возвышался у
