Но эта книга о провалах, а колониализм, хотя и был определенно плох, не был провалом. Если вам удастся не принимать во внимание этику, а оценить то, что получилось в сухом остатке, вы увидите, что колониализм во многом был головокружительно успешен и что люди, стоявшие за ним, зажили как короли (в особенности те, что уже были королями.)

Так, общая картина такова: колониальным властям удалось сказочно разбогатеть, обокрав оставшуюся часть мира. Но так мы упускаем из виду тот факт, что погоня колониалистов за африканскими землями была до вульгарности бестолкова. Колониалисты воображали себя героически искателями приключений, их манили легкие деньги, и это означает, что многие из тех, кто принял участие в этом империалистическом проекте, были, говоря грубо, простыми идиотами.

Тот век открытий и завоеваний знал много примеров эффекта Даннинга – Крюгера. Бессчетное множество вопиюще неквалифицированных, неопытных и зачастую невменяемых людей ставили во главе экспедиций или даже колоний почти исключительно на том основании, что они были чрезвычайно самоуверенны и тем походили на правильных кандидатов. Взять хотя бы Джона Ледьярда, которому англичане поручили целую экспедицию по поиску вожделенного источника реки Нигер, хотя его представления об Африке сформировались во время одной короткой побывки на южной оконечности на морском пути. Он был уроженцем Коннектикута, тогда – британской колонии, и завоевал репутацию великого исследователя благодаря популярной книге о его путешествиях на корабле капитана Кука. Однако его одиночные путешествия не были такими выдающимися. С чем нельзя поспорить, так это с тем, что он мастерски умел заводить дружбу с важными людьми и убеждать их одолжить ему денег. Его первым предприятием была идея меховой компании, которая никак не могла материализоваться. Зато когда он разыскивал деловых партнеров в Париже, он заручился поддержкой различных знаменитостей, включая Томаса Джефферсона, маркиза де Лафайета и нескольких других личностей, которые остались за кулисами бродвейского «Гамильтона», – притом на совершенно другую экспедицию. Это был смелый план по пересечению России из конца в конец, до Берингова пролива, переправке на Аляску и исследованию западного побережья обеих Америк. Джефферсон, кто и выдумал все это, описывал Ледьярда как «бесстрашного гения… мужественного и предприимчивого».

Ледьярд оказался без портянок, едва добравшись до Санкт-Петербурга, но одолжил немного денег и сумел добраться до Иркутска, где и завершилась его экспедиция, когда его арестовали как шпиона. И вот Ледьярд без гроша в кармане наконец вернулся в Лондон в 1788 году, и тут ему предоставилась возможность возглавить экспедицию в края, которые англичане называли «чернейшей» Африкой. Хотя он не говорил по-арабски и в его послужном списке было немало белых пятен, секретарь Африканской ассоциации, которая нанимала кадры для этого предприятия, был мгновенно очарован. Мистер Бофой, секретарь, с придыханием вспоминает, что при первой встрече с Ледьярдом он был поражен «его мужественностью, его широкой грудью, открытостью его лица и пылом в его глазах… Я спросил его, когда он был бы готов отправиться в путь. “Завтра утром,” – был ответ». Может показаться, что вечера недостаточно для подготовки экспедиции в непокоренные земли, на континент, который наш герой лишь однажды видел с корабля… Но означает лишь, что ваша грудь не так широка, как у Джона Ледьярда.

В конце концов Ледьярд не смог продвинуться дальше Каира, где стал жаловаться на печень. Он попытался излечить самого себя, принимая серную кислоту, и она – естественно – убила его. Он умер в январе 1789 года. Польза от его африканского приключения сводится к описанию нескольких караванных маршрутов, египтян и Нила: в письмах к Томасу Джефферсону египтян он назвал тупоумными, а Нил – не таким прекрасным, как река Коннектикут.

Или был еще Роберт О’Хара Берк, импозантный бородатый ирландец, полицейский, у которого был вздорный характер, а внутренний компас был безнадежно неисправен. В 1860 году он пустился исследовать центральную часть Австралии, двигаясь от Мельбурна к северо-восточному побережью. Покинув город под улюлюканье толпы, они двинулись в глубь континента, но скорость из продвижения была весьма невысока. Все дело в том, что исследователи прихватили с собой 20 тонн оборудования, к том числе такие незаменимые вещи, как стол с дубовыми ножками и столешницей из кедра, дубовые стулья, китайский гонг и 12 щеток от перхоти.

Из-за непростого характера Берка и его полной профнепригодности текучка среди членов экспедиции была высокой: многих он уволил сам, другие сбегали по собственному желанию. Однажды неубедительная скорость исследовательского каравана все же убедила его сбросить часть запасов, и Берк решил, что отказаться стоит от оружия, боеприпасов, а также запасов лаймов, которые помогали бороться с цингой. В конечном счете, проделав путь чуть больше, чем в 3000 километров, оставив позади большинство участников предприятия и прихватив лишь троих человек и несколько верблюдов, полумертвый Берк дошел до мангровых болот в 20 километрах от побережья и повернул назад, не в силах их преодолеть. Он умер на обратном пути, успев только отблагодарить нескольких аборигенов – несколько человек шли за ними и предлагали изможденным мужчинам помощь и еду – выстрелом из ружья.

Даже колониальных исследователей, которые добились успеха с технической токи зрения, сложно назвать гениями. Например Рене-Робер Кавелье де Ла Саль. Этот француз провозгласил изрядную долю прибрежных территорий со стороны Мексиканского залива собственностью Франции. Он и назвал эти земли Луизианой, как по сей день называется штат. Один из французских чиновников описывал его как «наиболее способного» из всех известных ему людей. Изначально его позывы к исследованиям были вызваны намерением найти дорогу в Китай, пробравшись через Огайо насквозь. Ему также было не занимать наглости – а это не очень хорошее качество для исследователя, – которая очень раздражала всех его спутников. Это завершающая экспедиция 1687 года была попыткой отвоевать Мексику у испанцев силами воинства, состоявшего всего из 200 французских солдат. Они ссорились на протяжении всей кампании, потеряли несколько кораблей, промахнулись мимо места высадки на 1000 километров, и… компаньоны Кавелье убили его где-то в Техасе.

Но нигде самообман и гордыня колонизаторов не проявились так ярко, как в истории края, который никогда не был колонией. Это была неудачная попытка народа стать игроком мировой на мировой арене, которая кончилась его обнищанием и унижением. Это грустная сказка о Шотландской империи.

У Уильяма Патерсона, как и у многих из тех, чьи имя значится в колонке «Убытки» в учетной книге истории, было видение. Более того, у него были также въедливость и умение убеждать остальных последовать его видению. По профессии Патерсон был банкиром и финансистом, но торговцем в душе. Это был человек, в котором соединились строгость актуария, душа поэта и талант ревностного проповедника. И поэтому так сложно было против него устоять. И как неловко все вышло: видение именно этой прекрасной личности обернулось тысячами убитых вдобавок к финансовому краху его родной страны – Шотландии, – которой к тому же пришлось искать помощи у своего южного соседа. По правде говоря, если бы не разрушительные планы Патерсона, мы могли бы не узнать Соединенное Королевство таким, какое оно есть сегодня.