прикованы как какой-то зверь – кощунственен и богохулен сам по себе, за что я приношу свои самые искренние извинения.

Старик покорно склонил голову.

– Позвольте представиться, меня зовут Амадей. Я настоятель церкви богини Рамы.

Голос мужчины, несмотря на его возраст и физическую слабость, был очень хорошо поставлен, звучал громко и уверенно, как у воспитателя.

– Рама – воинственная богиня-мать, оберегающая своих детей и карающая своих врагов. Все мы – дети её, всякий посягающий на нашу жизнь – враг её, – настоятель схватился за свой амулет, – Да согреет нас тепло её, и да опалит врагов наших жар гнева её.

Амун-Ра нахмурился.

Его посетило давно забытое чувство одинокого раненного зверя, но он быстро отмахнулся от него, повторив про себя, что те времена давно прошли.

– Придание о Раме гласит, что она ступила на эту мертвую землю, когда мир был опустошен людской враждой и выжжен дотла яростью старых богов. Родники пересохли, урожай сгнил, а скот погиб. И в момент сильной нужды людям явилась богиня, готовая дарить им свое материнское тепло и защитить их от врагов. Со временем человечество, при покровительстве Рамы смогло дать отпор воле темных божеств, – тон старика слегка изменился, приобретая едва уловимый заговорщический оттенок, – но придание кое о чем умалчивает.

Во взгляде настоятеля колыхнулось не характерное для человека его возраста пламя восхищения и фанатизма.

– А именно о том, что старый бог был всего один, и Раме удалось его пленить.

По спине Ра пробежали мурашки, а волосы на руках встали дыбом. В голове, один за другим, стали раздаваться глухие щелчки, словно кто-то быстро откупоривал сосуды с его воспоминаниями.

– О нет, неужели… – прошептал себе под нос Ра, закачав головой.

Прошлое вновь застигло его врасплох.

– Да, мой дорогой друг, да! – каким-то чудом расслышав его бормотание, оживился Амадей, – вы, именно вас тогда пленила Рама, и именно Вы…

Настоятель привстал и сделал шаг по направлению к Ра.

– Именно вы ее уничтожили.

Наводнивший разум шелест распутывающейся ленты памяти сменился лаяньем порывистого ветра, расшвыривавшего камни и свивавшего в вихри золотистый песок. Ночное небо, покрытое сине-серыми тучами, раздирали сиреневые и фиолетовые взблески молний, то и дело всаживающих свои сверкающие трезубцы в стонущую землю. Громовая поступь гибели нарастала все больше и больше, усиливая агонию, в которой корчился этот мир и выдавливая из него всю жизнь, словно краску из тюбика.

Это были его шаги. Разгневанное божество, пробужденное ото сна предательством и отнятым счастьем, ведомое гневом и жаждой возмездия. От одного его взгляда плавился камень, от его дыхания загорался воздух, а от его крика гибло все живое.

И в тот момент, когда его покрытая чешуей и каменными наростами когтистая лапа практически переломила хребет этого мира, на его пути встала женщина. Властная, воинственная и непоколебимая. Она возникла из ниоткуда и преградила ему путь, став единственным оставшимся оплотом жизни и света.

Рама.

Их борьба стала олицетворением последнего шанса, финального рывка, отчаянного, но твердого сопротивления всего того, что смогло выжить на этой разрушенной планете, ему – Амун-Ра, богу воплоти. Битва была краткой и разрушительной. Амун-Ра поверг Раму и направился дальше, но шаги его более не вызывали грохота, а дыхание не сжигало воздух. Взгляд стал мягче, а уста сомкнулись в тишине. Жажда возмездия, что вела разгневанное божество, успокоилась. Смерть Рамы не смогла утолить ни её, ни гнев, но она добавила что-то новое в его сердце – материнскую любовь и заботу. Эти чувства смогли немного разбавить царившую в нём первобытную чувственную смесь.

Богиня Рама погибла. Но её смерть даровала этому миру жизнь.

Ра открыл глаза.

Руки ходили ходуном, заставляя раскачиваться его всем телом. Спустя несколько секунд, Амун-Ра успокоился и окончательно пришел в себя.

– Вы… видели это, – пораженно распахнул глаза Амадей.

Ра ответил не сразу.

– Да, – проговорил он, – Видел.

– Вы понимаете, почему вы здесь? – спросил настоятель.

Амун-Ра опустил голову. Мокрые от пота волосы, спутавшиеся в космы, закрыли его лицо.

– Вы не сможете её вернуть. Я убил её, – почти шепотом произнес Ра.

Амадей улыбнулся.

– О нет, сможем, еще как сможем. Ведь частички её души остались в Вашем теле.

Настоятель встал и засобирался к выходу.

– Раньше мы ничего не могли поделать, но теперь, – Он окинул взглядом человеческое тело Ра, –Теперь нужно просто извлечь их и все.

Взяв дверь за ручку, старик немного притормозил.

– Правда, в этот раз, скорее всего, погибнете вы.

***

Мэйв Олсин небрежно вертела в руках оба своих изогнутых боевых ножа и жевала липкую ириску, которой её угостил старик-продавец, видимо в надежде, что она прикупит несколько кулечков. Откуда ж ему было знать, что у неё ни гроша?

Её скучающий взгляд бродил по пустым улицам Клименфора, изредка где-то задерживаясь, чтобы хозяйка могла побарахтаться в облаках. Дверной косяк складских помещений Легиона холодил спину.

Первое задание, которое получил новорожденный Легионер – получить снаряжение, с чем она справлялась пока что с переменным успехом. Подходящий размер формы все никак не находился, а на новую, попросту, не было свободных средств. Хорошо хоть оружие у девушки было свое.

Мэйв довольно оглядела свои ножи. Красивые, с хищным, почти аристократическим изгибом. Закаленные обоюдоострые лезвия поблескивали на солнце, словно игриво подмигивая, а разукрашенные разноцветные ручки, завершающиеся крошечными заячьими мордашками, удобно ложились в её ладонь. Белая ручка для левой руки и черная – для правой. Идеально.

Оторвавшись от своего оружия, девушка еще раз провела взглядом по улице и повернулась к приоткрытой двери.

– Ну что там, скоро? – с тоской бросила она в пустоту, – Я вообще-то спешу, у меня завтра встреча с Командующим, а еще куча дел!

Ответом ей послужила возня и невнятное бормотание. Через пару секунд у дверей появился кладовщик с коробкой в руках.

– Получите и распишитесь, – хмуро гаркнул мужчина и буквально бросил коробку на землю у ног Мэйв.

Новоиспеченный Скаут приподняла брови в удивлении.

– Это что? – с сомнением поглядывая на пыльное содержимое, спросила она.

– Это лучшее, что я смог найти, – с легкой обидой проворчал кладовщик, – Так что забирай и не жалуйся.

Мэйв поворошила содержимое коробки.

– Эй, а жетон-то где?

– Малявкам не положен, – огрызнулся мужчина и хлопнул дверью склада перед носом девушки.

Скаут растеряно почесала голову, и, смиренно пожав плечами, подняла коробку и потащила её домой.

– Сам ты малявка, – пробормотала она.

Получив наконец-то форму, хоть и не самую новую, пусть и без жетона, Мэйв вновь удовлетворенно подумала про себя: «Да я настоящий Легионер, крутой Скаут!».

Светясь от самодовольства и гордости, девушка сама не заметила,