– Я люблю вас, – прошептала Грейс Луане. – Ялюблю вас обеих. Я не выдержала бы, если б не вы… – Это была сущая правда. Ониспасли ей жизнь.

Она поцеловала и Салли, которая, казалось, сильно смутилась.

– Только не делай глупостей! – бросила онадевушке.

– Я напишу вам, – пообещала Грейс, но Саллиотрицательно покачала головой. Она знала лучше. Немало таких, как Грейс, прошлочерез ее жизнь. Все кончалось сразу же после освобождения – вплоть до новогоприговора.

– Не надо, – жестко отрубила Луана. – Не надонам ничего о тебе знать. И считай, что ты нас не знаешь. Забудь нас. Иди – иживи. А это все… забудь, поскорее забудь, Грейс. Начни все сначала и неоглядывайся назад. Не тащи за собой прошлое…

– Вы мои подруги, – сказала Грейс со слезами наглазах, но безжалостная Луана вновь покачала головой:

– Нет, девочка. Мы – призраки. Мы – лишь твоивоспоминания. Выбрось нас из головы раз и навсегда и радуйся, что выбраласьотсюда. И не смей больше попадать сюда, слышишь? – Луана погрозилапальцем, а Грейс рассмеялась сквозь слезы. Да, многое из того, что сказалаЛуана, было воистину добрым советом, но Грейс не могла просто вот так позабытьих. Или именно это и следовало сделать? Оставить их позади и устремитьсявперед?.. Как жаль, что невозможно спросить об этом Молли! – А теперьисчезни! – Луана легонько толкнула девушку в спину.

…И вот она уже выходит в ворота и направляется на остановкуавтобуса, идущего в город. А две женщины стоят у решетки и машут ей, вслед. Ужесев в автобус, Грейс махала им в окошко до тех пор, пока они не скрылись изглаз.

От Дуайта до Чикаго было меньше двух часов езды на автобусе.У Грейс было с собой сто долларов, которые ей выдали при освобождении. А Дэвид,прежде чем уехать, сообщил, что на ее имя открыт счет в банке.

Он прислал ей чековую книжку на пять тысяч долларов, но этихденег она клятвенно пообещала ему пока не трогать.

В Чикаго она поначалу растерялась – не знала, куда идти, гдеостановиться… Перед самым выходом на свободу ей сообщили имя офицера,регистрирующего условно освобожденных. Она обязана была в течение двух днейявиться к нему в контору. Ей дали его адрес и номер телефона. Звали его ЛуисМаркес. А одна из женщин еще в Дуайте объяснила Грейс, как найти дешевуюгостиницу.

Автобусная станция в Чикаго находилась на углу улиц Рэндольфи Дирборн. Гостиницы, про которые ей говорили, находились всего в несколькихкварталах оттуда. Но когда Грейс увидела, что за люди ходят тут по улицам, ейрасхотелось заходить в здание. Повсюду шныряли проститутки, неопрятные мужчиныснимали номера на час, а на конторке администратора спокойно сидели два крупныхтаракана…

– На ночь, на день, на час? – смахивая рукойнасекомых, спросил администратор. Даже в Дуайте не было так мерзопакостно. Покрайней мере там было много чище.

– А… можно на неделю?

– Конечно. Шестьдесят пять баксов, – не моргнувглазом ответил он, и Грейс показалось, что это ужасно дорого. Но податьсябольше было некуда. Она сняла одноместный номер с ванной на четвертом этажеровно на семь дней, а потом спустилась в надежде найти какой-нибудь ресторанчики перекусить. Двое пьяных остановили ее и попросили на выпивку, а шлюха,одиноко стоящая на углу, оглядела Грейс с головы до ног, недоумевая, что этотребенок тут делает. Знали бы они, что «ребенок» только что из Дуайта.

Но несмотря на всю мерзость здешнего бытия, Грейс рада была,что вновь на свободе. Как хорошо было снова бродить по улицам, глядеть в небо,запрокинув голову… Удивительно приятно было зайти в ресторан, в магазинчик,купить газету, просто проехаться на автобусе… Она весь вечер гуляла по Чикаго,и красота ночного города просто потрясла ее. И, повинуясь минутномуромантическому настроению, она вернулась в гостиницу на такси.

Проститутки все еще разгуливали там, их «пасли» сутенеры, ноГрейс не обращала на них внимания. Она взяла ключ и поднялась наверх. Потомзаперла за собой дверь и принялась просматривать купленные газеты, ищаобъявления о приеме на работу. А на следующий же день она, с газетой в руках,пустилась на поиски.

Она зашла уже в три агентства по найму: везде интересовалисьее опытом работы, спрашивали, где она служила прежде, кем была… Она рассказала,что родом из Ватсеки, что закончила колледж, а потом – курсы машинописи,стенографии и делопроизводства. Она честно признавалась, что у нее опыта вовсеникакого, а следовательно, нет и рекомендаций. На это ей ответили, что безвсего этого помочь ей ничем не могут. По крайней мере на место секретарши рассчитыватьона не могла. Вот разве что официантки или младшей продавщицы. В двадцать лет,без опыта и рекомендаций, Грейс не представляла для работодателей никакогоинтереса – об этом ей так прямо и сказали.

– А вы не подумывали о карьере фотомодели? –спросили Грейс во втором агентстве. Из чистой любезности женщина черкнула налистке два адреса. – Это агентства фотомоделей. Может, вы поговорите там…Ваша внешность должна их заинтересовать.

Она улыбнулась Грейс и пообещала позвонить ей в гостиницу,если появится какое-нибудь стоящее предложение для девушки, не имеющей опыта,но не хотела слишком ее обнадеживать.

Потом Грейс двинулась прямиком к офицеру, призванномуосуществлять надзор за условно освобожденными, который должен былзарегистрировать ее прибытие. И тут ей показалось, что она снова в Дуайте –нет, пожалуй, даже хуже… Это было предельно унизительно, и рядом не было ниЛуаны, ни Салли.

Луис Маркес оказался низеньким жирным человечком с бегающимиглазками-бусинками, редеющими волосами и масляными усиками. Увидев входящуюГрейс, он позабыл про все свои дела и уставился на нее в недоумении. Никогдаеще девушка с такой внешностью не переступала порога его конторы. Он общался восновном с наркоманками, проститутками, реже – с маклерами и перекупщиками краденого.Девушки ее лет попадались редко, да еще к тому же осужденные за столь тяжкоепреступление, и ко всему прочему, столь изысканно красивые, как Грейс.

К тому времени она уже купила себе несколько юбок, строгоетемно-синее платье – специально для поисков работы и черный пиджак с розовымшелковым воротником.

К Маркесу Грейс явилась в темно-синем платье, потому чтоцелый день, с утра, бегала по агентствам, и ноги ее отчаянно ныли после дняходьбы на высоких каблуках.

– Чем могу быть полезен? – Он был и озадачен, изаинтригован. Он не сомневался, что девушка ошиблась дверью. Но это его дажеобрадовало – он рад был отвлечься от нудного перебирания бумаг.

– Мистер Маркес?

– Да, это я. Чем могу служить? – Глаза его алчноблеснули – он еще не верил своему счастью. Глаза его расширились, когдадевушка, порывшись в сумочке, извлекла оттуда так хорошо знакомые ему бланки.Он бегло просмотрел их, потом не веря своим глазам уставился на нее: – Вы былив Дуайте?