старался брать отпуск вместе с ней, и они, отправив детей по родственникам, непременно путешествовали. Отдых заранее планировали. Мечтали, как он пройдет, что они смогут увидеть. Сергей не любил санаториев и морских курортов с бессмысленным валянием на пляжах. Он предпочитал экскурсионный туризм. За время недолгой совместной жизни супруги уже успели побывать в Грузии, Осетии, Дагестане, Белоруссии, Молдавии, республиках Прибалтики и многих городах Украины и России.

Сейчас в свой отпуск Сергей днями пропадал на рыбалке. Иногда ездил проведать отца с матерью. Заставив себя встать с дивана, шел к куму Толику, Водил детей в балку за микрорайоном. Без Светки. Они больше не ходили вместе к друзьям. Они теперь вовсе никуда не ходили. И спали в разных комнатах.

Однажды Светка гуляла с Артемом и Аленкой в парке, и лицом к лицу столкнулась с Наташей и Васькой. Сколько раз после случившегося Светка представляла себе встречу с подругой.

— Здравствуй, Наташа, — только и промолвила.

— Здравствуй, Света, — Наташа обняла прильнувших к ней детей.

Подруги постояли друг подле друга еще какое- то мгновение и почти одновременно шагнули каждый в свою сторону. Начавшие между собой общение дети в недоумении, наскоро попрощавшись, бросились догонять матерей. Светка поняла, что Наташа все знает.

* * *

Время шло, отсчитывая дни, недели, месяцы, но не лечило.

… Сергей одевал детей, чтобы поехать с ними на мотоцикле в балку.

— Мамочка, поехали с нами, — подбежав к матери, попросил Артем.

— Хочу с тобой! Хочу с тобой! — тут же завопила Аленка.

Светка вопросительно глянула на Сергея и поникла от его холодного взгляда.

— Я буду обед готовить, дети. Аленка, возьми свое ведерко, — протянув его дочери, она покрепче завязала тесемки ее башмачков.

— Артем, давай оденем рубашечку с длинным рукавом, а то комары закусают.

… Еды в холодильнике оказалось вдоволь. Светка сидела перед телевизором, изнывая от скуки, и вяло перебирала спицами. Замысловатый узор давно задуманной кокетливой шапочки не получался. Нить то и дело путалась, образуя в полотне прорехи. Светка плюнула, в сердцах отбросив рукоделие, и пошла на кухню, чтобы достать из холодильника компот. Резкий звонок в дверь настолько испугал ее, что она выронила графин и он, грохнувшись о пол, разбился. Брызги компота разлетелись по потолку, стенам, занавескам. Раздраженная, она рванула дверь и замерла. На пороге стоял Василек.

— Свет, ты не бойся: Сергей в балке, я их только что видел издали, Наташа уехала, а я …

— А ты как был трусом, так и остался, — продолжила Светка, — уходи немедленно.

— Давай объяснимся, я же люблю тебя.

Сценарий их встречи Светка мысленно писала себе много раз, думала, что услышит от него, что скажет ему в ответ. А сейчас слов не стало.

— Уходи, нам нечего сказать друг другу. Я мужа люблю, Василек, — сама не поняла, как вырвалось.

— Света, мне кажется, что моя Наташка нашла себе кого-то, и мы могли бы теперь с чистой совестью возобновить нашу связь. Мне так тоскливо…

— Так ты поэтому пришел? Что, страшно быть брошенным?

Презрение вдруг сменилось жалостью. И даже чувством вины перед ним. Ведь это она отвечала некогда любовнику взаимностью, и давала понять, что лучше его на свете нет, и она счастлива с ним. Пусть она не была инициатором, но зато не пассивным, а весьма активным участником всех тех гнусностей, которые они творили с ним вместе по отношению к своим семьям.

— Ты уходи, Василек, наберись сил и мужества. Налаживай отношения со своей семьей. Не приходи больше. Я, правда, поняла, что мужа люблю.

Светка захлопнула дверь, и скользнув по стене спиной, села прямо на пол в прихожей. Не приход Василька выбил ее из колеи. Она думала о том, что только что сказала ему. Дважды. Она любит Сергея. Она его всегда любила. Она не может жить без него. Его нельзя не любить. Просто долгое счастье с течением времени стало для нее нормой жизни, и она перестала его замечать и чувствовать.

— Надо сейчас же ему сказать об этом, — пронеслось в голове, — он же не знает!

Светка, как безумная, в халате, растрепанная, выскочила из квартиры и понеслась в балку.

За крайними домами микрорайона начинался высокий обрыв, в глубине которого текла маленькая речушка, больше похожая на ручей. Зеленые луга вдоль ее берегов, тенистые деревья вокруг манили, как магнит, жителей микрорайона, раскинувшегося под палящим солнцем на огромном пустыре. Чтобы попасть туда на машине, надо было объехать весь жилой массив к спуску. Зато пешком — рукой подать. Узкие тропинки вели в балку практически от каждого стоящего у оврага дома. Только больно крутыми были. Спускаться по ним надо было осторожно, держась за ветки кустов. Девушка скатилась вниз почти кубарем, больно изодрав руки и коленки о колючий шиповник.

Вскоре ей представилась картина, от которой защемило сердце.

Она, шумно дыша, на миг остановилась. Аленка спала в коляске мотоцикла под деревом в тенечке, Сергей, сидя на корточках у костра, палкой выкатывал из золы на траву картофелину за картофелиной, а Артем собирал их и складывал в миску, обвернув ладошку огромным лопухом.

Но открытие Светки было настолько велико и внезапно, что она не смогла сдержаться и снова побежав, заорала, что есть силы.

— Сережа, я люблю тебя! Люблю! Люблю!

Сергей повернулся, встал и стоял, как вкопанный, пока жена бежала к нему навстречу, выкрикивая сказанное вновь и вновь. Наконец, она оказалась рядом. Его молчание показалось ей невыносимым. Казалось, промолчи он еще мгновение, и она умрет. Молчал и сын, хлопая ресницами. Горячая картошка жгла ему руку, а он, сжав кулачок, словно не замечал. Наконец, Сергей прохрипел едва слышно:

— Тише, Аленку разбудишь.

Она словно окаменела и ждала не этих слов. И он их наконец произнес:

«Иди ко мне, моя родная!» Светка шагнула к мужу, уткнулась в его плечо и заплакала — закричала громко и горько, по — бабьи. Артем тоже захныкал и начал трясти мать за подол халата: «Мама, возьми картошку, ручку жжет!»

* * *

Вторую неделю Наташа жила в дощатом домике. Жизнь вокруг словно остановилась. Ничего, кроме пропитанной зловонным зельем постели. Никого, кроме Акулины, которая оказалась не слишком словоохотливой по натуре. Обмазав девушку ненавистной болтушкой, она вновь и вновь оставляла ее наедине с собой. В дом Акулины приезжали племянники и люди, просившие ее об исцелении. Только вся эта суета проходила в стороне от нее.

Затворничество ее скрашивал только уголок в саду, который обустроилдля нее Матвей. Под навесом