По их подсчетам, наступила суббота.

Они начинали беспокоиться.

– Как думаешь, утром все они вернутся?

– А может, еще сегодня, чтобы проскочить до пробок?

– До каких пробок?

– А что это – «пробок»? – спросили дети.

– Мы ведь попробовали все двери, да? – уточнила Дебра.

– Да. Даже в гараже. И сейфовую дверь арсенала, – подтвердил доктор Гарольд.

– А зачем арсеналу такая дверь? Они что, ждут, что кто-нибудь вломится на Пост и украдет их оружие? – спросила Вэл. Она попинывала комок земли.

– Зачем здесь вообще арсенал? – спросил Глен.

– А может, за этим хребтом какая-нибудь вооруженная банда только и ждет случая, чтобы напасть, – предположил доктор Гарольд.

– То, что они пускают водителей грузовиков, – какой-то абсурд, – сменила тему Вэл. – У нашего же просто было разрешение. Скорее всего, полученное за взятку. Или вообще поддельное.

Карл пожал плечами:

– Как я говорил, коммерция рулит.

Беа засмеялась:

– Когда это ты такое говорил?

Она переглянулась с Деброй, закатывая глаза. Но Дебра в ответ нахмурилась. Оглядевшись по сторонам, Беа обнаружила, что на нее никто не смотрит. Все глядели на Карла и кивали. Неужели теперь все они на его стороне? Она поискала глазами Глена. Тот отошел, присел на корточки и сдувал рыхлую землю, вглядываясь во что-то. «Какие-нибудь останки или окаменелость», – подумала она. Это так свойственно Глену. Его интересует только прошлое. На миг она разозлилась на него.

– А мы ждем здесь. И чего ждем? Когда наши охранники отдадут нам приказы? – Вэл сплюнула на землю, которую только что пинала.

– Да, и мы должны уйти сейчас же, – подхватил Хуан. Он даже поднялся с корточек, будто и впрямь собирался уйти, но лишь выпрямился, разминая больное бедро, которое так и не зажило толком после падения на поле валунов во вторую зиму. – Это наша земля, так я считаю, – продолжал Хуан. – Нас сюда пригласили. Мы гости, а наших невежливых хозяев даже нет здесь, чтобы дать нам место, где бы преклонить голову, привести себя в порядок, принять душ.

Сестра спросила:

– Душ – что это?

– Так они никогда не дают, – отозвалась Дебра. – С чего вдруг на этом Посту должно быть по-другому?

– Потому, – вмешался Карл фальшивым профессорским голосом. Профессором он не был никогда. – Это они велели нам прийти сюда. Без всякой причины. И то, что их здесь нет, – неправильно с их стороны. – Его маска спокойствия таяла, выдавая неподдельное возбуждение. – По крайней мере, мог кто-нибудь остаться здесь, впустить нас в гребаное здание и отдать нашу гребаную почту.

– Вообще-то, – откликнулась Беа, – они не знали точно, когда мы появимся. И если сейчас праздники… – Она дала голосу угаснуть. Ей не нравилась эта игра «мы против Смотрителей», которую пытались затеять Карл, Вэл и теперь вот Хуан. Из-за этой игры их положение выглядело рискованным. Вместе с тем Беа тоже гадала, куда все, к чертям, запропастились.

Карл метнул в нее строгий взгляд, вскочил и дерзким шагом направился к зданию офиса.

Все последовали за ним.

И заглянули внутрь через застекленные двери.

Офис был освещен солнцем через боковые окна. Игривый луч плясал на всем, что было в помещении. На степлере, компьютере, лотках «Входящие» и «Исходящие» на стойке в приемной. На виниловом ковролине зеленого оттенка формы Смотрителей. На флаге с эмблемой штата Дебри. Они увидели письменный стол – должно быть, принадлежащий главе Смотрителей этого Поста, так как на нем стояла кружка с надписью «Porque yo soy el jefe» – «Потому что я босс». Коробку из тонкого картона на другом столе распирало от почты. Сверху виднелись свертки. Письма торчали из щелей между ними. Все прижались носами к оконному стеклу, пытаясь прочитать имена, выведенные архаичным рукописным шрифтом.

– Итак, что будем делать? – спросила Вэл.

– Дебра, – с драматическим надрывом начал Карл, – у тебя нет никаких возражений против того, что я открою эту дверь? Вероятно, на этот счет есть правило в Инструкции.

– Да на хер Инструкцию, – отозвалась Дебра и дернула дверную ручку. – Мне нужна моя долбаная почта! – заорала она.

Карл обмотал локоть шкурой и ударил им в центр стекла. Внутрь и наружу посыпались осколки. Карл попытался открыть дверной замок, но не сумел.

– Кого-нибудь из детей, – распорядился он.

Дебра растопырила руки, как ветки, отгораживая детей.

– Ни в коем случае, – заявила она, глазами указывая на осколки стекла.

Карл пробовал выбить их, чтобы края пролома стали гладкими, но зазубрин получилось больше, чем было, и дети попятились за спину Дебры.

А потом послышались громкий треск и отрывистый возглас. Глен бросился на дверь всем телом. Отступил и с криком бросился снова. Потом пнул дверную ручку. Звуки, которые он издавал, были гортанными, непроизвольными, будто возникали сами собой, когда его тело ударялось о дверь. Он продолжал пинать ручку, пока та не отвалилась. Тогда он взревел, со всей силы еще раз грянулся об дверь, выбил ее, рухнул на пол и пролетел по нему, распластавшись, несколько шагов. И поднял голову, одарив улыбкой сначала всех, потом Беа, которая присела рядом с ним на колени и пригладила ему волосы.

– Отлично сработано, детка, – сказала Беа.

Они обступили стол с почтой. Вэл и Дебра сцепились из-за коробки.

– Стоп, стоп! – закричал Глен, и все замерли и обернулись к нему.

Вэл и Дебра держали коробку между собой.

Глен улыбнулся этой победе.

– Нам нужна система, – объявил он.

При слове «система» Карл застонал. Но, как с радостью заметила Беа, никто не обратил на него внимания. Все просто ждали, когда Глен объяснится.

Как выяснилось, его система проста. Почту должны были разобрать два человека. И пока она не будет рассортирована до последнего письма, свою почту не получит никто. Сортировщиками выбрали Дебру и Вэл, и Беа заметила, что Вэл от своей задачи в восторге. Прочитывая имя на конверте, она задумчиво смотрела на обладателя этого имени, затем торжественно клала послание в его кучку. Обе сортировщицы действовали нарочито медленно, а остальные наблюдали за процессом, изводясь от нетерпения. Письма раскладывали по кучкам на столе сотрудника поддержки. Возможно, эта деятельность стала единственной, какую только видел стол. Кто вообще обращался сюда за поддержкой? Сами Смотрители? Другие люди здесь не бывали. Офис оснастили по образцу сервисного центра из давнего прошлого. В углу обнаружилось даже учебное пособие с изображением эрозии почв.

Беа бродила по зданию офиса, открывала двери, пока остальные держались к столу с почтой так близко, как только им разрешили.

Она нашла ванную и с упоением вымыла руки. Потом подняла подол туники, намочила горсть бумажных полотенец и протерла вагину. Коричневые бумажные полотенца стали темно-коричневыми. Бумага рвалась и скатывалась, и Беа расстроилась, предвидя, что в ближайшие несколько дней будет оставлять мелкие катышки бумажных полотенец повсюду, где решит помочиться. Или клочки бумаги застрянут в ее лобковых волосах, сделают их запутанными и свалявшимися. Присев на закрытый унитаз, она развела ноги и сгорбилась, осматривая себя. Нащупала катышки и принялась выбирать их один за другим так, будто чем-то заразилась. Прикосновение прохладного фаянса к коже было приятным. Такой гладкий и чистый. Поднявшись, она увидела, что оставила на крышке грязноватый след, формой отдаленно напоминающий сердечко. Она стерла его, набрав еще бумажных полотенец. Снова вымыла руки и плескала в лицо до тех пор, пока стекающая с него вода не стала чистой. Потом заметила зеркало на двери, частично прикрытое жестким застиранным полотенцем. Затаила дыхание, закрыла глаза и отодвинула полотенце. И открыла глаза.