отцепил трейлер от машины, поставил под него башмаки, а затем поставил рядом палатку. Он управился со всем этим за десять минут. Военных можно упрекать в чем угодно, но разбить лагерь за считаные минуты с таким видом, будто это плевое дело – тут они мастера. А я, со своей стороны, отправился на разведку, прошел несколько метров, но не разведал ничего. Мы словно очутились посреди затерянного мира. «А хоть бы и так, разве это что-то меняет?» – спросите меня вы. В самом деле, у меня все время такое впечатление, будто я – букашка посреди пустоты, и, по-моему, это мое впечатление в целом соответствует действительности.

Мы с братом уже четверть часа как забрались в спальные мешки и улеглись рядом; вдруг он повернулся лицом ко мне. Я и не думал спать, все считал и пересчитывал, сколько времени у нас осталось, чтобы доехать до Венеции, и с ума сходил от беспокойства. Когда миру угрожали великие исторические потрясения, люди пытались их предотвратить, но всякий раз терпели поражение. Вот и сейчас происходило то же самое: я был побежден заранее, оставалось только смириться с этим. Наш преподаватель истории рассказывал, как немцы пытались убить Гитлера, но заговор провалился. Итак, я не успею на концерт в Венеции, я чувствовал это, в лучшем случае прибегу, когда публика уже будет расходиться, а потом совру, что был. Больше мне ничего не остается. Только притворство. Но важно отдавать себе в этом отчет. Когда дети притворяются, они ясно осознают это, а вот у взрослых, похоже, такой ясности уже нет. Иногда я вижу, как дети изображают из себя марионеток перед взрослыми, которые, очевидно, не понимают, что сами стали марионетками. А я чувствую себя чем-то средним между первыми и вторыми.

Фабрис приподнялся на локте, прислушался. Из трейлера доносился мерный храп.

– Ну вот, заснули.

– Вроде да.

– Давай прошвырнемся?

– Куда?

– Ну, не знаю, в каком-нибудь городишке поблизости наверняка есть бистро, которое ночью открыто.

– И что, мы пойдем туда пешком?

– Нет, поедем!

– Ты с ума сошел, у тебя же права отобрали!

– Не волнуйся, в Германии я все время езжу на машине. А если даже мы и нарвемся на легавых, здесь, в Италии, это не страшно: они здесь все наполовину мафиози, надо дать им на лапу – и все будет нормально.

– Что ты несешь? «Крестного отца» насмотрелся?

– «Крестный отец» – это не выдумка, он во многом основан на реальных фактах.

– Как бы то ни было, если ты попадешься, то без вариантов угодишь за решетку.

– Что, сдрейфил? Правду говорит папа: у тебя в заднице дрейфометр.

Мой брат, как и папа, охотно пользуется метафорами; у нас, Шамодо, фамильная склонность к литературе: полагаю, вы уже это заметили. Я выбрал в лицее научное направление, но наш классный руководитель однажды сказал на собрании класса, что я непризнанный литератор. И я тут же согласился с этим определением, особенно с его первой частью.

Однако этот грубиян, мой братец, все же задел меня за живое.

– Да ни черта я не сдрейфил! Просто мне страшно за тебя.

– Знаешь, я большой мальчик. Захотел поехать выпить – и поеду, не стану по всякому поводу спрашивать разрешения! Я совершеннолетний, прошел огонь, воду и медные трубы!

Я подумал, что в восемнадцать лет люди – я имею в виду большинство людей – по сути вовсе не становятся совершеннолетними, хоть им и говорят обратное, чтобы сбить с толку, разрешают голосовать, водить машину, но возраст дела не меняет. Каждый живет своей маленькой, немного смешной жизнью, справляется с ней, как может, надо дожить до конца месяца, до конца года, и я не вижу, в чем они совершеннолетние, те люди, которые умирают один за другим в доме престарелых в Монтаржи.

Два года назад я побывал в этом заведении. В коллеже нам задали сочинение на свободную тему. И я решил устроить в доме престарелых опрос на тему: «Какие советы вы могли бы дать школьникам, чтобы их жизнь сложилась удачно?» Потому что, например, у ирокезов принято советоваться со старейшинами, а у меня нет ни дедушек, ни бабушек, все вымерли, так что проходится обращаться к посторонним. Преподавателю эта моя идея страшно понравилась. Дом престарелых был виден из окна коллежа, и преподавателя привело в восторг, что от визуального контакта я смогу перейти к реальному человеческому общению: к сожалению, посетовал он, такое случается крайне редко. Что я услышал от стариков? Если подытожить, они сказали мне следующее: «Надо правильно выбрать жену, но, даже если твой выбор будет правильным, есть вероятность, что все пойдет не так…» Примерно то же самое они сказали по поводу работы. По их словам, в жизни ничего нельзя предвидеть заранее, кроме того, что рано или поздно получишь кучу неприятностей на свою голову – это они мне могут гарантировать. Раз за разом жизнь захватывала их врасплох, словно ливень, который внезапно начинается, когда у тебя нет зонта, и ты промокаешь до костей и трясешься от холода. По сути, единственный их совет заключался в том, чтобы я пошел и купил им шоколадный крем-десерт в ближайшем супермаркете, потому что здесь им дают крем, похожий на шоколад только цветом, но отнюдь не вкусом. Это был добрый совет – сделать приятное для людей, которые не в состоянии отблагодарить вас. Ничего лучше я представить себе не могу.

– Ты едешь со мной или нет? – спросил Фабрис, начиная раздражаться. Он, конечно, заметил, что я отвлекся и думаю о другом – должен признаться, это мое постоянное занятие. – Я все равно поеду, с тобой или без!

Я не хотел с ним ехать, но еще больше не хотел оставаться в одиночестве. Фабрис очень осторожно открыл дверцу – у него хватило сообразительности забрать с собой ключи. Затем шепнул мне, чтобы я сел за руль, не закрывая дверцы, поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и отжал ручной тормоз. Я все это умею, потому что с прошлого года, по выходным, папа иногда выезжает со мной на участок лесной дороги между Монтаржи и Покуром и учит меня водить. Так что я был рад возможности применить свои знания на практике. Фабрис начал толкать машину по грунтовой дороге, чтобы можно было включить мотор только на автостраде, не разбудив маму (папа спит очень крепко). Поразительная вещь: как только мой брат начинает делать глупости, он обнаруживает весь свой ум, и более того: его интеллектуальные способности значительно возрастают. Это одна из тайн, которые науке еще только предстоит раскрыть.

– Выметайся! –