— Я бы сказал спасибо за то, что ты скрывала от матери моивнеклассные мероприятия, если бы они не составляли часть того, что привело к еесмерти. — Он попробовал тяжесть посоха. — Что я должен с этим делать?

Она ударила своим в направлении его лица, заставляя Никаблокировать удар.

— Ты должен научиться сражаться.

— Я родился, сражаясь. — На этот раз он, не напрягаясь,отразил ее выпад прежде, чем она ударила его по голове.

— С людьми, но не с теми силами, что явятся за тобой теперь.— Она снова замахнулась на него.

Ник блокировал и выкрутил посох из ее хватки. Он гордоулыбнулся, обезоружив ее.

— Говорю же тебе, я лучший.

Меньяра фыркнула при виде его самонадеянности.

— А я богиня правды, а не войны. Побив меня, ты показал, какпобедить пожилую женщину. Ничего больше. Не становись дерзким.

Ник скривил губы.

— Знаешь, если ты намеревалась защищать меня и мою мать, тыдолжна была спасти нас от нищеты, — его пронзила боль, стоило вспомнитьрасстроенный взгляд матери, появлявшийся на ее лице всякий раз, когда онапроводила рукой по его волосам, а потом поднималась на сцену и исполняластриптиз, чтобы накормить сына. Однажды она ему призналась, что единственнаяпричина, по которой она брала его на работу, — это, чтобы он напоминал ей,почему она должна делать то, что делает. Иначе бы она убежала за дверь.

Его грызла вина. Непрерывно. Он разрушил жизнь своей матери,а потом из-за его глупости она погибла.

Меньяра подняла руку и отняла посох, вырвав его из крепкойхватки. Она отшвырнула парня к стене одним его концом. Ник сморщился от боли,когда она ткнула наконечником ему в грудь.

— Эта нищета сделала тебя человеком, мальчик. Без нее итвоей матери ты бы стал таким же, как твой отец.

— Бред собачий!

Она открыла рот, чтобы ответить, но замерла.

Мгновением позже в комнате вспыхнул ослепительный свет. Никзашипел, чувствуя, как он проходит сквозь него, обжигая кожу.

На него обрушилось нечто ужасное, подняв с пола и прижав кпотолку. Он пытался оттолкнуть противника, но чувствовал себя как таракан,придавленный к полу чьими-то ногами.

Неожиданно он ударился о землю.

Когда Ник застонал от боли, к нему подбежала Меньяра. В ушахгудело, он попытался сосредоточиться. Каждая клеточка его тела болела.

Пока он не посмотрел вверх.

В другом конце комнаты находился Ашерон. Он сражался смужчиной, имевшим такие же, как и у Ника, стилизованные изображения на коже.Только там, где у Ника был красный, символы мужчины были черными и наоборот.

— Не вмешивайся, атлант, — прорычало демоническое существо.

Ашерон ладонью поймал посланный в его сторону огненный шар.

— Меньяра, бери Ника, и убирайтесь отсюда. Живо!

Прежде чем Ник успел запротестовать, она его обняла, и все вокругпочернело.

Джаред выругался, когда они исчезли.

— Что ты делаешь?

— Я же тебе говорил. Я поклялся честью защищать его и будуэто делать ценой своей жизни.

— Ты псих?

Сефирот прекратил с ним сражаться, и Эш сделал шаг назад.

— Я — атлантийский бог, Джаред. Я поклялся его матери, чтоникто и никогда не причинит ему вреда. Ты знаешь, что это значит.

Джаред, успокоившись, также отступил на шаг. Его кожанемедленно возвратилась в человеческий вид.

— Значит, когда я его убью, ты тоже умрешь. Совсем из умавыжил? Зачем тебе это?

— Затем что я считал его человеком, и потому что я обещалэто его матери.

— А теперь ты знаешь правду. Ты хтонианец, и обязанподдерживать равновесие во Вселенной. Малахай должен умереть.

Эш покачал головой.

— Порядок Вселенной таков, что Ник будет жить, пока живешьты.

Джаред рассмеялся.

— Ты все еще ничего не понял? Я хочу умереть, Ашерон. Если яего убью, я отправлюсь следом за ним, — он оттолкнул Эша назад, а потом исчез.

Ашерон выругался, осознав, что не может его выследить. Проклятие.

— Джаред! — прорычал он, посылая голос в эфир, чтобы сефиротмог его услышать: — У тебя ничего не получится. Если я умру, мир умрет вместесо мной. Ты не можешь убить Ника Готье.

Джаред не ответил.

Эш раздраженно выдохнул. Джаред был прав, Эш обязанподдерживать порядок во Вселенной. И никто не удержит его от выполнения долга.

— Савитар? — прошептал он, вызывая его.

Савитар появился перед ним как призрак.

— Что, гром[26]?

— Ты знал о Нике, верно?

Савитар отвел взгляд, подтверждая подозрения Эша.

— Почему ты мне не сказал? — спросил Ашерон.

— Не хотел вмешиваться в судьбу. Ты знаешь это. Но да, когдаты попросил меня тренировать Ника, и я впервые его увидел, я понял, кем онявляется. Вот почему я не стал его тренировать. Если бы я начал, это могло бывысвободить его силы. Его защита надежно держалась бы до тех пор, пока на негоне напал бы один из нас — тех, кто черпает свои силы из источника.

Эш нахмурился, услышав эти новости.

— Тогда почему его силы не высвободились в ту ночь, когда сним боролся я?

— Не знаю. Возможно, из-за того, что некоторым образом вашисилы смешались. Или все может быть намного проще: вы двое стали близкимидрузьями, и даже когда вы сражались, ты не собирался по-настоящему его убивать.Даже будучи невероятно разгневанным, ты не представлял для него реальнойугрозы. Ему не нужны были силы, чтобы защищаться от тебя.

— И, тем не менее, я — причина, по которой он умер.

— Нет, Ник сам причина своей смерти. Он сам нажал на курок.

Как все просто звучало у Савитара, но это не отменялоединственной правды той ночи.

— Потому что я его проклял.

Савитар странно и пристально на него посмотрел.

— Радуйся, что я не физически рядом, иначе я бы стукнул тебяпо голове. Ты знаешь, как работает свободная воля, так что кончай ныть и слезайс креста. Пригодится кому-нибудь на дрова.

Эш не был удивлен, и он не был великомучеником, плачущим наднесущественной чепухой. Нельзя было отрицать, что он — тот, кто привел все этов движение. Но прошлые сожаления не решат текущих проблем.

— Как мне остановить Джареда?