– Можно я воспользуюсь фломастером?

Девочка дала ему фломастер. Она не только поняла его слова, но доверила самый дорогой для себя предмет. Добрый знак. Даймонд перевернул страницу и принялся рисовать соприкасающиеся углами ромбы. Было бы проще изобразить двойные пересекающиеся по диагонали линии. Но Наоми вырисовывала каждый ромб в отдельности, и он, создавая решетку, поступал так же.

Девочка следила за его работой и хотя оставалась пассивной, Даймонд порадовался. Он закончил рисунок, обведя все поле прямоугольной рамкой. Получилось узнаваемое витражное окно. И подал его Наоми.

– Ну как?

Она изучала картинку так серьезно, словно являлась сотрудником выставочного комитета Королевской академии. Положила на бумагу руку и провела кончиками пальцев по решетке. Ее что-то не устраивало.

– Может, нужны шторы? – Даймонд потянулся к альбому, но Наоми не отдала его. Показала знаком, что хочет фломастер. Он дал.

Девочка рисовала сосредоточенно, наклонилась низко, и волосы упали вперед, открыв тонкую белую шейку. Она чертила над окном, которое нарисовал Питер. Он не видел, что у нее получалось, пока Наоми не отодвинулась назад.

На сей раз она его совершенно запутала, добавив два прямоугольника и маленький кружок.

У Питера создалось впечатление, что эта игра не для него, а для людей с более высоким коэффициентом умственного развития. Ему так и не удалось освоить кубик Рубика. Он больше и не пытался после того, как одна из скауток Стефани сложила его при помощи нескольких быстрых поворотов. От интеллектуальных мучений его избавил Кертис, явившись и сообщив, что их ожидают в студии. Наоми тотчас поднялась, показав, что не только поняла сказанное, но спешит заняться делом, за которым сюда пришли. Визит в телецентр оживил Наоми. Жаль, что в этот момент ее не могла видеть Джулия Масгрейв.

На съемочной площадке для Даймонда поставили большой стул. Единственная беда – он оказался слишком низким.

– Не рассчитывай, что мне удастся подняться с него перед объективом, – предупредил он Кертиса, который встал рядом, готовясь к интервью.

Наоми невозмутимо устроилась напротив них на детской обитой материей скамье. Модель самолета за окном ее будто интересовала больше, чем объективы камер, и помощнику режиссера пришлось пощелкать пальцами, чтобы привлечь ее внимание. Раздался сигнал. Кертис без запинок заговорил в камеру. Все дети, сказал он, воображают себя детективами. И вот получают реальную возможность разгадать загадку из жизни. Несколькими лаконичными фразами он объяснил ситуацию: антитеррористическая тревога в «Харродсе» и находка в универмаге маленькой девочки. А затем представил Даймонда.

Интервью шло, как было запланировано – без вопросов с подвохом и без путаных ответов. Затем они посмотрели запись, и Питер остался доволен. Из режиссерской появился Седрик Ателхемптон, худой, как спичка, во всем белом, и пожал Даймонду руку.

– Потрясающе, дорогуша. Просто потрясающе. Честное слово, вы находка для телевидения, каждый фунт вашего веса. Зримый контраст: ваши формы и хрупкая девочка. Единственная проблема: я не предупредил Би-би-си о звонках. Не сомневаюсь, что коммутатор уже разрывается. Втык мне обеспечен, но в свою защиту могу сказать, что сюжет получился отличным.

– А что со звонками? – встревожился Даймонд.

– В каком смысле?

– Кто их принимает?

– Сейчас переводят моей помощнице Джастин. Между мною, вами и Би-би-си девяносто девять процентов окажется полной мурой. Детишек трогает обаяние Кертиса и, если он просит информацию, несут невесть что. Он неотразим.

Даймонд был не в настроении обсуждать чье-либо обаяние и неотразимость. Он злился на себя, что не предусмотрел все заранее.

– В данный момент меня интересуют телефонные звонки – тот единственный процент, в котором может содержаться нужная нам информация. Джастин способна отличить правду?

Седрик плутовато улыбнулся:

– А где она, правда? – И заметив взгляд Питера, добавил: – Голова у Джастин светлая. Сияет, как пуговицы гвардейца. – Он стиснул Питеру руку. – Не обижайтесь. Если повезет, то мы вам сразу позвоним.

Но это не удовлетворило Даймонда. Он настоял, чтобы его отвели в кабинет, где Джастин отвечала на звонки.

Перед ней лежал открытый блокнот, в руке карандаш. Она кому-то говорила в микрофон гарнитуры:

– Благодарю, дорогой. А теперь дай трубочку маме. – Джастин посмотрела на Питера. – Какие же надоедливые сорванцы. – Включила другой тумблер и устало произнесла: – Передача «Дети о детях». Где ты конкретно ее видел? В «Короле и я»? Это фильм с Юлом Бриннером? Спасибо, я сообщу.

Не было смысла спрашивать, полезную ли она получила информацию.

– Их подначивают родители, – прокомментировала помощница Седрика. – Беги, звони! Еще тупее своих чад. – Она посмотрела на Даймонда. – Вот и славно, что пришли. Смотайтесь-ка в столовую, возьмите мне бутерброд и стакан апельсинового сока. Я битый час тут кудахтаю и совершенно измоталась.

Питер спорить не стал. Ему приходилось полагаться на Джастин.

Когда он вернулся, она сдвинула гарнитуру, жадно откусила от бутерброда и спросила:

– Сколько я вам должна?

– Только одно слово: мы напали на золотник или нет?

– Вам судить. Набралось с дюжину звонивших, они клянутся, что знают девочку по школе, по танцклассам или по чему-нибудь еще. Я записала их номера, можете перезвонить. Но поступил один пугающий звонок.

– В смысле?

– Мне он не понравился. Позвонила японка. Я решила, что она японка.

– Она назвалась?

– Нет. В этом все и дело. Отказалась назваться. И не сообщила, как другие звонившие, что знает, кто эта девочка. Заявила, что ей даны инструкции передать вам кое-что. К семи часам за вами придет такси.

– Сюда?

– Да. Если вы действительно хотите помочь Наоми, то сядете вдвоем в машину.

– Вместе с Наоми?

– Да.

– Она не сказала, куда отвезет нас такси?

Джастин покачала головой.

– Вы пойдете на это?

– У вас сложилось впечатление, что она говорила серьезно?

– Мистер Даймонд, она была настолько серьезна, что на вашем месте я бы дважды подумала, прежде чем куда-либо ехать.

– Да, уж тут не до смеха, – кивнул Даймонд. – Сколько сейчас времени?

Быстрая реакция может быть залогом успеха или повлечь неприятности. В такси Питер вспомнил, что он больше не высокий полицейский чин. Сев в машину, поступил профессионально – это был единственный ключ к разгадке тайны, которой он занимался. Но в бытность полицейским он бы сообщал по радио начальству о всех своих перемещениях. Даймонд спросил водителя, куда они направляются.