Он оторвал еще несколько полос от рубашки и перевязал грудь.Затем застегнул оставшиеся полосы на все пуговицы и надел пиджак. Движенияпричиняли боль, и он глухо застонал. Сел на кровать и осмотрел свой костюм.Хорошо, хоть следов крови на нем нет. Пиджак скрыл все изъяны его рубашки, иобщий вид был довольно сносен. Может быть, его дерзкий план и удастся.

Гонсалес привстал и, сделав мучительное усилие, наклонился ктрупу глухонемого. Человек лежал, широко раскрыв глаза и разбросав обе руки встороны. Мигель подтянул тело к окну так, чтобы на него падал свет.Приподнявшись, он с сожалением посмотрел на убитого. Гонсалес отлично сознавал,что убил этого человека, лишь защищая собственную жизнь, но в душе егошевелилась жалость к этому заблудшему.

Он забарабанил по двери. Послышался шум шагов и недовольныйголос надзирателя. Заскрипели засовы. Едва открылась дверь, как полицейский,увидев тело, бессознательно сделал шаг вперед. Сильный удар, и он, какподрубленный, валится на пол. Мигель испуганно прильнул к его груди. Славабогу. Дышит. А то можно и переборщить. Теперь быстро посмотрим его карманы.Так. Пистолет ему не нужен. Записная книжка. Пошла к черту. Ага. Вот ключи отсоседних камер. Он торопливо вытащил связку ключей и, оставив дверь настежьоткрытой, выскользнул в коридор. В дальнем конце послышались шаги. Видимо,другой надзиратель. Гонсалес осторожно, прижимаясь к стене и стараясь не выдатьсебя ничем, сделал несколько шагов… Вот и соседняя камера. Пустая. Онпредварительно посмотрел в глазок. Точно! Тихо, стараясь не шуметь, он отпердверь. Засовы негромко звякнули. Хорошо. Теперь в камеру. Быстрее. Дверьзахлопнулась.

Расчет Мигеля был дерзок до безумия. Никогда и нигдебежавший из камеры заключенный не искал убежища в соседней. Никто в здравом умене станет нападать на надзирателя, убивать заключенного для того, чтобы заперетьсяв соседней камере. Это так нелогично, так нелепо и глупо, что в такое никто неповерит. План Гонсалеса был основан именно на этой глупости. В сочетании сдерзостью она должна привести к успеху задуманного дела.

Прошло минут десять. Все тихо. Надо им помочь. Он громкозакричал, отскакивая в глубь камеры. Раздались шаги. Ближе. Вот они уже рядом.Мимо. Гонсалес перевел дух. Конечно, надзиратель спешит к открытой камере.Чей-то громкий крик. Два безмолвно лежащих тела вызвали такой вопль у кричавшего,что казалось, и их сила передалась ему. Через несколько секунд взвыла сирена иза дверью послышалось уже множество шагов, голоса людей, бряцанье оружия. Втюрьме была объявлена общая тревога.

Мигель внимательно смотрел в глазок камеры — хорошо еще, чтоглазок так устроен. По коридору туда-сюда носились чьи-то тени. Прекрасно. Всеидет как надо. Через пять минут появились санитары. А теперь они будут выноситьтела. Время. Наступает самый важный момент. Надо быть очень внимательным. Оннастороженно всматривается. За дверьми его камеры никого нет. Спокойно. Чутьприоткроем дверь. Чуть-чуть. Осторожнее. Посмотрим. Что это так сильно бьется?Ну и удары. Ах да, это его сердце. В голове отдается молоточком. В соседнейкамере уже толпились люди, спиной к нему стояли несколько полицейских. Так.Спокойно. Кажется, на него никто не обращает внимания. Сейчас самое важное.Быстро. Рывок. Он за дверью. Сердце стучит уже в горле, и он с трудомпроглатывает слюну, скопившуюся во рту. Все заинтересованы происходящим в соседнейкамере. Никто даже не поворачивает головы. Спокойно. Пошел. Ну, была не была.

С размаху он начинает протискиваться сквозь толпу, довольнобесцеремонно расталкивая полицейских. Расчет был правильным. Среди них неоказалось допрашивавших его следователей, находившихся в этот предутренний часнаверняка у себя дома. Санитары уже укладывали тело надзирателя, все еще непришедшего в себя. Мигель услужливо подхватывает носилки. Один из санитаровудивленно косится на него, но охотно уступает. Стараясь унять дрожь в пальцах,Гонсалес крепко впивается в металлические ручки.

Они несут носилки по длинному коридору. Первый санитар идетвпереди, почти не оборачиваясь. Второй идет сзади. Лишь в проходах он чутьподхватывает носилки, помогая протиснуть их сквозь эти проемы, огороженныерешетками или дверьми. Кажется, он закурил. Сигаретный дым почему-тоуспокаивает Гонсалеса.

Первую линию охраны они миновали благополучно. Вот и вторая.Спокойно. Секунды тянутся невыносимо медленно. Полицейский, стоящий в проходе,что-то спрашивает, обращаясь к Мигелю. Он холодеет. Катастрофа. Сейчас егоузнают. Второй санитар недовольно бурчит, и надзиратель, наклонив голову,открывает дверь. Гонсалес незаметно переводит дух. Пронесло.

Они идут дальше. Какие удары, прямо в голову! Кровь какбудто гонят большим насосом. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Не надонервничать. Осторожно. Они выходят из здания, идут по двору. Мигель успеваетотметить путь к наружным дверям. Они двигаются к больнице. Входят в большойсерый корпус. Санитар сзади дотрагивается до плеча Гонсалеса, показывая, чтоидти надо налево. Еще несколько шагов, и его могут разоблачить. Мигель, пожавплечами, недовольно показывает: возьми, мол, носилки. Санитар подхватывает их,и Гонсалес благоразумно отстает. Санитары скрылись за углом. Все. Первая частьзадачи выполнена. Он оглядывается, чуть переводит дух. Если учесть, что онсовершенно не говорит на их языке, то его положение незавидное.

Теперь куда? Там в конце, кажется, туалет. Быстрее. Подороге он открывает одну из дверей. Не туда. Он открывает еще одну. Ему нуженбелый халат. Здесь полно людей. Его о чем-то спрашивают. Черт. Нет, так непойдет. Быстрее к туалету. Пятнадцать шагов, и он уже на месте. Огляделся.Никого. Что дальше? Здесь долго не просидишь. Рискованно. Кто-то идет. Быстреев кабину. Двое. О чем-то оживленно беседуют и смеются. Прошла минута. Неужелиминута? А может быть, и целых десять? Нет, все-таки минута. Это время течет такмедленно. Так. Кажется, первый из них вышел. У него в запасе несколько секунд.Ему нужен халат. Он стремительно распахивает дверцу кабины и делает шаг всторону индонезийца.

Проклятие! В помещение входят еще двое. Санитар, только чтовымывший руки, поворачивает голову, смотрит на Гонсалеса и выходит, тихоприкрыв дверь. А может, это и не санитар, а врач, впрочем, не все ли равно.Черт побери. Он снова заходит в кабину. Здесь у него ничего не получится. Ненадо волноваться. Будь у него белый халат, он бы сумел влезть в одну изсанитарных машин, стоящих у здания больницы, и потом, спрятавшись там,постараться выехать вместе с шофером из тюрьмы, заставив последнего ехать туда,куда он ему укажет. План безумный, но выполнимый. А теперь… Что делать теперь?Теперь надо что-нибудь придумать. Ждать нет времени. Он снова выходит изкабинки. Никого. Огляделся вокруг. Что это? Ах, это халат, очевидно, уборщицы.Решение принято мгновенно. Сдирая с себя пиджак, он напяливает на себя этотвонючий халат, превозмогая отвращение. Посмотрим в зеркало. Кровь на рубашке нетак видна. Ну и вид. От отвращения может стошнить. А запах, запах! Теперьпиджак в бачок, быстрее. Его там долго не найдут.