Вечер выдался чрезвычайно жаркий и душный, поэтому надворныйсоветник устроился в высоком вольтеровском кресле у раскрытого окна,выходившего во двор, и раздвинул шторы. Снаружи, во дворе, было совсем темно,из соседского яблоневого сада доносился звон цикад. Эраст Петрович судовольствием выпил бы чаю, но камердинер Маса, как обычно, отправился наромантическое свидание с некоей особой. Оберегая честь дамы, японец хранил еёимя в тайне, но по крошкам и изюминкам, в последнее время то и дело выпадавшимиз карманов сластолюбивого азиата, Фандорин вычислил, что Маса свёл-такиинтимное знакомство с местной булочницей, на которую давно поглядывал стомлением и которой даже посвятил прочувствованное трехстишье:

Вокруг пышного цветка

Вьётся жёлтая пчёлка.

О, пьянящий аромат!

Так или иначе, слуги дома не было, самому же ставить самоварбыло лень, поэтому Эраст Петрович решил удовольствоваться сигарой. Пускаяструйки синего дыма, пересчитал бусины. Получилось число, для Востока необычное– двадцать пять. Если б двадцать четыре, понятно: три восьмёрки, то есть триждысчастливая цифра, знаменующая счастье и долголетие. Но двадцать пять? Пятьюпять – это что-то жёсткое, логическое, европейское.

Фандорин повертел чётки и так, и этак, даже зачем-то лизнулодин камешек (благо в комнате никого не было), а потом ещё и понюхал. Никакоговкуса язык, разумеется, не ощутил, а вот запах был – едва уловимый, но всё женесомненный. Эраст Петрович узнал его. Пахло неподдельной, истинной древностью,как от византийских мозаик или развалин Колизея. Именно такой аромат источаетвремя, когда его накапливается очень много: от сгустившегося времени веетпокоем, прахом и немножко полынью.

Пальцы сами защёлкали шариками, и внезапно в голову пришлане вполне понятная мысль: двадцать пять – это трижды долголетие плюс единица.То есть больше, чем трижды долголетие? Что это может значить? Нелепицакакая-то.

Вдруг раздался легчайший треск – это лопнула нитка, икамешки зелёным дождём посыпались вниз, но на пол не упали, потому что реакцияу Эраста Петровича была отменной. Он моментально опустился на колени, подставилладони ковшом и поймал все бусины кроме одной – той самой, двадцать пятой. Онаударилась о паркетный пол со странным чмокающим звуком и откатилась в сторону.Странно было не только непонятное причмокивание, которого никак не моглопроизойти при столкновении камня с деревом. Не менее удивительным показалосьФандорину и то, что донёсся звук не снизу, а сверху.

Коленопреклонённый Эраст Петрович поднял голову, обернулся иувидел, что в изголовье, где за секунду перед тем находилась его голова,подрагивает толстая короткая стрела, вошедшая в обивку кресла чуть не по самоеоперенье.

Это загадочное явление до такой степени поразило надворногосоветника, что он сначала потряс головой, а уже потом высыпал шарики в кресло ивыдернул из обивки пернатую гостью. Такие стрелы Фандорину уже приходилосьвидеть раньше – ими стреляют из маленьких, мощных арбалетов, какими снезапамятных времён пользуются профессиональные убийцы в Японии, Корее и Китае.

Не раздумывая более ни единого мгновения, чиновник особыхпоручений легко перемахнул через подоконник, пружинисто приземлился на мягкуюклумбу и нажал пальцами на глазные яблоки, чтобы зрение после света быстрейприспособилось к темноте.

Но ещё прежде, чем расширились зрачки, слух Эраста Петровичауловил шорох – некий человек в наряде, тесно облегающем фигуру, пригнувшисьбежал к ограде, что отгораживала усадьбу барона Эверт-Колокольцева, во флигелекоторой квартировал Фандорин, от уже упоминавшегося яблоневого сада.Несостоявшийся убийца мчался сквозь тьму легко и проворно, почти бесшумнокасаясь ногами земли.

Револьвера у надворного советника при себе не было, да еслиб и был, Эраст Петрович все равно стрелять бы не стал. Во-первых, очень ужхотелось объясниться с безвестным недоброжелателем, а во-вторых, сей интересныйстрелок совершил непростительную топографическую ошибку – очевидно, из-занедостаточного знания местности. В том направлении, куда он сейчас нёсся совсех ног, двор был замкнут не обыкновенным забором, а высокой, в добрых полторысажени, стеной. Отлично зная, что деваться новоявленному Вильгельму Теллюнекуда, Фандорин и бежать за ним не стал, а направился следом спокойно инеторопливо.

Но здесь чиновника ожидал новый сюрприз. Не замедлив бега,злоумышленник оттолкнулся от земли и подпрыгнул так высоко, что смог ухватитьсяруками за край стены. Безо всякого усилия подтянулся, присел на корточки иисчез на той стороне. Прежде чем спрыгнуть в сад, беглец задержался на верхушке– не долее чем на миг, однако Фандорин успел отчётливо разглядеть чёрныйсилуэт: узкие штаны в обтяжку, короткую куртку и конусообразную шапочку. Этобыл китаец!

Рванувшись с места, Эраст Петрович попробовал залезть настену таким же манером, но из-за халата и домашних туфель с первого раза неполучилось. Когда же надворный советник, наконец, оседлал трудную преграду,продолжать погоню уже не имело смысла: яблоневый сад встретил Фандоринабезмятежной неподвижностью – не подрагивали ветки, не шуршала трава, и понять,в какую сторону устремился злодей, не представлялось ни малейшей возможности.

Назад Эраст Петрович вернулся разочарованным инедоумевающим. На всякий случай задвинул шторы, хоть в комнате от этого сразустало душно. Походил взад-вперёд, похлопал в ладоши, помассировал виски, но вголову ничего путного не лезло. По опыту Фандорин знал, что самое лучшеесредство для разгона застоявшейся мысли – какая-нибудь механическая работа.Кстати и дело нашлось.

Чиновник сходил в комнату Масы, порылся в шкатулке сиголками и нитками. Остановил свой выбор на катушке с красно-золотой наклейкой Замьчательнопрочныя и надежныя шелковыя нитки тов-ва «Пузыревъ и сыновья».

Сел в кресло, покосившись на дырку от стрелы, сталнанизывать шарики на нить. Ах да, был ведь ещё один – откатился в сторону.

Двадцать пятая бусина обнаружилась под письменным столом.Эраст Петрович поднял её и вдруг ощутил подушечкой пальца какой-то резной узор.Поднёс камешек к лампе и увидел полустёртый иероглиф «железо» – по-японски ончитался «тэцу», по-китайски «те». Что бы это значило?

Присоединив последний кругляшок к его собратьям и завязавнитку, чиновник проверил, удобно ли камешкам на новой основе. Оказалось, чтоочень даже удобно. Зелёные шарики весело защёлкали один о другой.

«Железо», «те»? Неужто…

Фандорин вскочил на ноги и бросился к шкафу, в которомстояли старинные книги, в своё время вывезенные им из Империи ВосходящегоСолнца.

4