– В этом-то все и дело, Кара. Я однажды уже пережил этот ужас и не хочу, чтобы в моей жизни снова произошло нечто подобное.

– Но такое случается крайне редко.

– Дело не в конкретной болезни. Ужасно, когда отдаешь всю свою любовь одному человеку, а затем в мгновение ока теряешь его. Я не смогу снова это пережить.

– Но ты не можешь отгородиться от жизни, Макс. Это сведет тебя с ума.

Он скрестил руки на груди и принялся мерить шагами комнату.

– Знаешь, что действительно сводит меня с ума? Когда моя жена медленно умирала в больнице, я ничего не мог с этим поделать, ничем не мог ей помочь. Ничем. Я обещал, что буду с ней в горе и радости, в болезни и здравии. При любых обстоятельствах. Но я не выполнил своего обещания. – У него перехватило дыхание от нахлынувших эмоций.

– Не говори так. Это неправда.

Он потер ладонью глаза и глубоко вздохнул, чтобы избавиться от боли, сковавшей грудь.

– Я не смог ей помочь, Кара.

– Это просто было невозможно.

– Но я мог бы уделять ей больше внимания.

– Я уверена, она знала, как сильно ты любил ее.

В том-то все и дело. Он действительно сильно любил Джемайму. Слишком сильно, чтобы кто-то смог заменить ее теперь.

– Да, думаю, она об этом знала. Но это ничего не меняет между нами. Мне не нужны эти отношения, Кара, – произнес он, взмахнув рукой.

Кара недоверчиво смотрела на него:

– И что? Ты принял решение, и я ничего не могу сделать, чтобы изменить его?

– Именно так.

Вскинув голову, она посмотрела ему прямо в глаза:

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я работала с тобой? – Ее голос сорвался.

Хотел ли он этого? Дела круто пошли в гору, когда Кара появилась в его жизни, но то, что между ними произошло, лишь еще больше осложнит жизнь. Они оказались в безвыходном положении.

– Да. Но я понимаю, что тебе придется нелегко, если останешься.

– И ты позволишь мне просто так уйти?

Макс вздохнул:

– Если ты этого захочешь.

Кара пристально посмотрела на него, и от этого взгляда его сердце сковал ледяной холод.

– Знаешь, я не верю, что Джемайма хотела бы, чтобы ты оплакивал ее всю оставшуюся жизнь. Думаю, она бы хотела, чтобы ты обрел свое счастье. Ты должен прекратить прятаться за ее смертью и снова смело посмотреть в глаза реальной жизни. Ты ведь вчера говорил мне об этом. Что случилось, Макс? А? Что случилось с тобой? Джемаймы больше нет, но ты-то по-прежнему жив и должен прекратить наказывать себя за это и начать жизнь с чистого листа.

– Я не готов.

– Знаешь, я люблю тебя, Макс, – вдруг громко произнесла она, и в ее глазах заблестели слезы.

Он глубоко вздохнул, почувствовав острую боль. Нет. Он не хочет сейчас это слышать. Она пытается манипулировать им при помощи чувств, чтобы заставить делать то, чего он не желает.

– Как ты можешь меня любить? – Его голос задрожал от гнева. – Мы едва знакомы.

– Я знаю тебя, Макс. – В ее голосе прозвучало глубокое чувство.

– Возможно, ты так думаешь, потому что недавно я кое-что рассказал о себе, но это не означает, что ты знаешь меня и понимаешь, чего я хочу.

– Ты знаешь, чего хочешь? Мне кажется, ты специально избегаешь счастья. Тебе было очень хорошо со мной вчера, Макс, я это знаю.

– Да, мне было хорошо, но не так, как ты думаешь. Я был рад вырваться из города и немного поразвлечься, но только и всего. Кара, это было развлечение.

Она покачала головой, ее била крупная дрожь.

– Я тебе не верю.

– Прекрасно. Не верь мне. Продолжай жить в своем вымышленном мире, где все чудесно, но не думай, что я стану соответствовать твоим представлениям о жизни.

Казалось, его слова причинили ей огромную боль. Она резко откинулась назад и обхватила себя руками.

– Как ты можешь такое говорить?

Макс почувствовал, как горло начинает сдавливать чувство вины. Она права: это удар ниже пояса, особенно после того, что уже наговорил, но он не мог вести себя с ней мягко, это было бы слишком жестоко. Присев на край кровати, он примирительно поднял руку:

– Кара, я просто в замешательстве. Для меня это все слишком неожиданно. Я не готов к серьезным отношениям. И возможно, никогда не буду готов. Поэтому я не хочу, чтобы ты тратила на меня время. Это несправедливо.

В ответ она вся напряглась и распрямила плечи.

– Хорошо. Если ты так чувствуешь.

– Да, Кара. Прости.

На ее лице отразилось такое презрение, что он даже слегка отшатнулся.

– Что ж, тогда мне пора. – Она села на край кровати. – Не собираюсь оставаться здесь и терпеть унижения. Я достойна гораздо большего, Макс, и, если ты не понимаешь, тем хуже для тебя. – Завернувшись в простыню, она встала перед ним, ее глаза потемнели от гнева. – Ты можешь подвезти меня до ближайшей железнодорожной станции? Я сама доберусь до Лондона.

– Кара, это просто нелепо, – начал Макс, но это прозвучало так неискренне, что его передернуло.

Резко обернувшись, Кара ткнула в него дрожащим пальцем:

– Не смей говорить, что я веду себя нелепо. Я поеду на поезде. Пожалуйста, иди в свою комнату. Встретимся через пятнадцать минут около машины.

– Кара. – Он попытался возразить и шагнул к ней. Но все оказалось бесполезно. У него больше не осталось слов. Макс уже ничего не мог исправить. – Хорошо.

Он наблюдал, как она что-то искала в сумке, и у него внутри все сжималось от тоски.

Обернувшись, она резко кивнула ему, уверенно прошла мимо, направляясь в ванную.

Повинуясь импульсу, он дотронулся до ее руки, словно желая остановить. Почувствовал, как Кара задрожала от этого прикосновения, и осторожно погладил ее руку, стараясь показать, как сожалеет о том, что произошло.

Она накрыла ладонью его пальцы, на мгновение он решил, что она собирается понимающе пожать ему руку, но она лишь оттолкнула его и, отвернувшись, пошла прочь.

Кара дождалась, когда машина Макса отъехала от станции, и, бессильно опустившись на скамейку рядом с билетной кассой, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Дорога до станции заняла всего десять минут, но они показались долгими и мучительными часами ожидания. Все это время она сидела, распрямив плечи и гордо вскинув голову, стараясь не обращать внимания на ком в горле и подступающие к глазам слезы.

Они не проронили ни слова. Кара была несказанно этому рада, потому что не смогла бы спокойно говорить с ним.

Казалось, они вернулись на исходную точку своего знакомства, когда он никого не подпускал к себе, а она не желала демонстрировать свою слабость.