был сделать признание, которое представило его дело в совершенно новом свете. — Надо известить Париж. Ну что ж, милейший Дюран, на этот раз вам посчастливилось. Но советую вам не болтать. — Можете положиться на меня, господин комиссар, я еще не лишился ума.

С тех пор как дивизионный санотряд прибыл в новое расположение, за столом у Давэна де Сессак то и дело появлялись английские офицеры. Это уютное местечко особенно приглянулось капитану Макмиллану, у которого такой красивый алый берет и шотландская юбочка, — капитан сделал деревушку центром своих операций. Нельзя смотреть без смеха на эту пару: Давэн де Сессак ненавидит англичан, но, как человек благовоспитанный, не забывает правил гостеприимства; кроме того, Давэн может считать свое национальное самолюбие удовлетворенным, ибо Макмиллан восторгается французской кухней, французскими кабаками и французскими винами.

По правде сказать, Макмиллан служит в разведке генерала Монтгомери[482]. Вот он и разгуливает в расположении французских частей, соседствующих с его дивизией. Ему поручено ознакомиться с настроениями французских офицеров. Конечно, в винах он разбирается неплохо, но совсем не разобрался в истинных чувствах Давэна де Сессак, и это доставляет огромное удовольствие Сорбену; зато Бурра не одобряет тактики главврача. Однако, хоть Бурра и социалист, он, конечно, не станет говорить капитану Макмиллану, как в действительности обстоит дело. Но вообще-то союзники, видимо, питают опасные иллюзии насчет наших к ним дружеских чувств. Представляют ли они себе, хотя бы отдаленно, что во Франции есть люди, которые их не любят? Английская дивизия разместилась в Кодри. Там дает спектакли их «Армейский театр». Дня через три после прибытия дивизионный санотряд в полном составе отправился в Камбрэ смотреть фильм «Гуд-бай, мистер Чипс!»[483] Оба взвода набились в грузовики; похоже было на экскурсию старшеклассников в день святого Карла[484]. В Кодри готовятся к большим конноспортивным состязаниям. Соревнуются французы с англичанами. По соседству с нами стоит английская кавалерия, а в числе наших драгун и кирасир — офицеры-инструкторы из Сомюрского кавалерийского училища: можно представить себе, какое это будет зрелище! Вместе с тем, рядовые недовольны неравенством в отношении солдатского жалованья: англичанам платят больше, чем нашим. Офицеров же раздражает роскошь, в которой живут их английские коллеги, и они отнюдь не склонны бороться с этими настроениями своих солдат. И так уж англичанам всюду уступают первое место…

Во взводе Партюрье горько сожалеют о жизни в Лаоне. Здесь, где они сейчас расквартированы, не погуляешь: вот уже несколько дней вовсе запрещено отлучаться. С минуты на минуту может прибыть приказ о выступлении…

— А вдруг приказ придет, когда мы будем в кино в Камбрэ или на скачках в Кодри? — ехидно спрашивает Жонет. Ну, это совсем другое дело: кино и спорт предусмотрены по службе.

Жан де Монсэ и Алэн Морльер пристроились у колченогого столика в тесном уголке кирпичного сарая и пишут письма, изредка поглядывая на висящие на стене солдатские фляги и противогазы. Письма Алэна уходят по назначению. Жан рвет свои письма. В среду у них появилось новое занятие. Прибыл десяток санитарных машин — те самые маленькие рено, которых так настойчиво требовал Блаз. И как раз во-время! Хороши бы мы были с двумя нашими допотопными колымагами на передовых позициях! Во всем остальном отряд как будто обеспечен неплохо, а с машинами просто беда! — Теперь ты убедился?.. — говорит Партюрье Жану. — Вы ведь только критикуете и критикуете… Вспомни, сколько было воплей насчет машин. Теперь, будьте любезны, машины — вот они, тут. И прибыли в срок. Раньше они нам и не нужны были… А хороша все-таки французская работа, очень хороша!

Что верно, то верно. Шоферы грузовиков уже познакомились со своими новыми товарищами и держатся вместе. Давэн де Сессак не преминул подчеркнуть, что новоприбывшие, как и все вообще в его отряде, являются добровольцами. Это уж точно. В последнее время была проведена дополнительная вербовка из числа мобилизованных, которые прозябали в различных воинских частях, и как только были пущены опросные листки, они записались в качестве водителей санитарных машин… Так что они такие же добровольцы, как вы и я. — Да, — сказал Бурра, — именно как я!

Доктор Дэба был откомандирован к драгунам. Он взял с собой Канжа и Пеллико и еще двух крестьянских парней, которых облюбовал себе во взводе Премона. Все стояли и смотрели, как они уходят… будто в бой — четверо в два ряда, а сбоку, словно капрал, шагает доктор Дэба в каске, и как только кому-нибудь вздумается отдать ему честь, доктор козыряет в ответ, чуть наклонившись вперед и придерживая левой рукой очки. Драгуны стояли где-то возле Катле.

В этих местах говорят не «кабачок», а «питейная». Здесь можно встретить шоферов. Они приходят поболтать у стойки за стаканчиком вина… Как и в том кабачке, в Лаоне, посетителей обслуживает молодая девушка, но только она выше ростом и белокурая. Местные парни, когда разговаривают с ней, опасливо оглядываются; как бы кто не заметил. Ведь она из Лилля! Между собой парни говорят как-то чудно, на фландрском наречии. Впрочем, Алэн утверждает, что, если хорошенько вслушаться, не так уж трудно уловить смысл. Жан пожимает плечами: — По-моему, ничего понять нельзя. — Их поставили на квартиру к пожилой добродушной женщине. Жан ей пришелся по нраву, и она пришивает ему пуговицы к брюкам. Во взводе даже пошли шутки по этому поводу, а Жан краснеет. — Да ты попроси, она и тебе тоже хлястик пришьет. Серьезно. Она чудесная старуха!.. — Но Гроппар разошелся и продолжает непристойно острить.

За всю неделю хоть бы один солнечный день выдался! Здесь плодовые деревья зацветают поздно. Только-только набирают бутоны. — Ну как, пойдем выпьем?

— Смотрите-ка, Монсэ, кажется, решил кутить… А что скажет твоя старуха? — На закоптелых картинках, украшающих питейную, с трудом можно разглядеть горы и озера, охотников, трубящих в рог, своры гончих, дам, усаживающихся в лодку… Шоферская братия держится вместе. Знакомство пока завязывается туго. На «коновалов», как здесь называют студентов-санитаров, шоферы смотрят свысока…

Алэн и Жан уселись за стол и начали партию в шашки. Жокаст, пришедший позже, подходит к столу и следит за игрой. Его разбирает — так и хочется помочь советом молоденькому студенту: гляди, он у тебя сейчас шашку фукнет[485]… Жан нет-нет да и взглянет на буфетчицу за стойкой. Не то чтобы она его пленила. Но все-таки это молодая женщина, и Жан невольно посматривает на буфетчицу. У нее приятная полнота. А верно, ее заставляют тяжело работать! Сколько