как к этой теме подступиться. Зато воровство серебряных подстаканников Павлику предельно понятно: — Сейчас такой подстаканник потянул бы рублей на триста-четыреста… За такие штуки надо морду бить!» «Согласен, — кивает Владик. — Это я украл подстаканник. На счастье. Еще тогда, в клинике… От злости, что вас выписали раньше меня». — «Тогда это называется не «украли», а «одолжили», — делает великодушную поправку Павлик. — «На счастье» — это совсем другое дело». — «А ты мне грехи не отпускай! Украл — значит украл».

«А помогло? — интересуюсь я, разглядывая почерневшее серебро. — Счастье-то было?» — «Кажется, было, — вздыхает Владик, — Вроде не скучал в жизни». — «А почему не женился?» — спрашиваю я. «А зачем? — опять вмешивается Павлик. — Какое же это счастье?» — «Потому не женился, что всегда подражал вам», — отвечает Владик. «Я был женат!» — «Но в ЗАГСе не расписались!» — «ЗАГС — это обстракция». (Владислав Николаевич был влюблен в сестру моей жены, потом в мою жену, сейчас в мою внучку… но это все запретная тема.) «И все-таки подстаканники я ни у кого не воровал». — «Да? А трость у академика Эн?»— «Потому что это была волшебная трость! — сержусь я. — Он, бывало, как трахнет по столу… И все сразу исполнялось. И не воровал я. Он у меня однажды на кухне забыл». — «Это называется не «украсть», а «зажилить», — объясняет Павлик.

Внимание, за нами погоня!.. Это по мою душу!.. «Гони! — командую я Павлику, но «ЗИМ» на мокром подъеме воет, скрипит и еле ползет. Мы почти у цели, но у самого Дома Ученых, где в ожидании «Звездных войн» собралась изрядная толпа, нас обгоняет «Скорая помощь» и останавливается поперек дороги. Я толкаю Павлика в спину:

— Объезжай, не обращай внимания!»

Павлик пытается объехать «Скорую помощь», но из нее выбираются врач, санитары, марсианин, Татьяна, Тронько Андрей Иванович с березовым веником… Да сколько же вас?.. Врач вращает руками, будто делает гипнотические пассы, призывая Павлика остановиться. «Дави его!» — подзуживаю я. Павлик объезжает и врача, и «Скорую помощь», но марсианин милицейским жестом окончательно останавливает его. Надо выходить.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Нас окружили. Лицо и ужимки врача мне хорошо знакомы, хотя из-за белого халата я не могу вспомнить, где видел этого человека… Сейчас вспомню… Все, вспомнил: это мой личный враг, Леонард Христианович Гланц — тот самый экстрасенс, у которого я выиграл битву за трехкомнатную квартиру. Значит, теперь он шаманит на «Скорой помощи»… Я выбираюсь из «ЗИМа» с подстаканником и с тростью наперевес. У меня еще остается надежда провести их — надо прикидываться здоровеньким и осторожно продвигаться туда, в народ… Из толпы, которая ожидает «Звездных войн», выдернуть труднее, чем в чистом поле… «Что вы делаете на «Скорой помощи»? — ехидно спрашиваю я Гланца. — Лечите наложением рук? Или разглашаете тайны тибетской медицины?» — «Если вы интересуетесь тибетской медициной, пройдемте, пожалуйста, в Дом Ученых», — кротко отвечает Гланц.

Мне туда и надо, но этого нельзя показывать. В Доме Ученых есть такая тетя Маша, она меня защитит, пожалеет и напоит чаем. Странно, что они не тащат меня в больницу… Иду. Толпа волнуется: «Звездные войны» привезли!» Тут на мотоциклах съехались из окрестных сел, и со станции, и с аэродрома. А я с подстаканником иду пить чай сквозь строй жаждущих «Звездных войн». Мы прем свиньей, как псы-рыцари на Чудском озере. Впереди два санитара с чемоданами проламывают толпу мотоциклистов. По бокам Космонавт с Андреем Ивановичем раздвигают их. Татьяна прикрывает мне спину и успевает отчитывать Владика за то, что он поддается на мои провокации: «Вы же знаете, как его надо беречь!» Гланц ведет арьергардные бои.

Марсианина узнают… Мотоциклетная шпана — ну, эти… крекеры-брекеры — улюлюкают и тычут в Космонавта пальцами, будто это не он с Марса, а они с Луны свалились. И это читатели «Науки и мысли»?! И это перед ними выступать?! Дегенераты! Обожрутся! Пусть читают трилогию Степняка-Енисейского, а он пусть читает им лекции перед кино-сеансами. Меня увольте!.. Стоп. Кажется, я не иду, а меня ведут… Нет, показалось. Не ведут, а поддерживают под руки на скользких ступеньках. Протискиваемся в вестибюль. За нами ломятся крекеры, но Андрей Иванович сдерживает натиск и, осторожно дав по зубам самому нахальному, закрывает дверь.

Где тетя Маша?.. Нет уже моей тети Маши. Я все перезабыл. Она бы меня спасла и вообще навела бы метлой порядок, но она в прошлом году сошла со сцены, и ее с музыкой увезли в Печенежки. Вместо этой доброй женщины у дверей швейцарит какой-то хомо сапиенс, зашедший в эволюционный тупик. На нем синяя фуражка без знаков различия, и от него разит то ли «Шипром», то ли тройным одеколоном — к сожалению, не пил, не знаю. Нет, этот не спасет. Он, конечно, дружен с местным киномехаником. Киномеханик третий день женится. Павлик его подменит, иначе мотоциклисты разнесут Дом Ученых. Все здесь друг от друга зависят. Царица Тамара всеми командует и зависит от них. Мафия, солидарность и круговая порука. Делают, что хотят. Эволюционный тупик, как в Академии наук. Там тоже всем заправляет не Президент, а какая-то тишайшая Галина Илларионовна из его приемной. И зависит она от тех же дворников, швейцаров и шоферов, но на академическом уровне. Плебеи у власти. Они и решают, кому Президент должен позвонить: мне или Степняку-Енисейскому. Что скажут, то и будет. Окружили, дьяволы! При чем тут наука и мысль?

«Сюда, — звеня ключами командует доктор Гланц и указывает на двери административного кабинета. — Юрий Васильевич, вы должны пройти медосмотр»… Я упираюсь. Царица Тамара доверила Гланцу ключи, значит, он из ее мафии. Ничего я никому не должен. Я все свои долги давно отдал… «Юрий Васильевич, я ДОЛЖЕН исполнить свой профессиональный ДОЛГ!» — «А я тут причем?»

Нашел подопытного кролика! Пусть исполняет свой профессиональный долг на пострадавших милиционерах!.. А это что? Меня, вроде бы, пытаются тащить?!. Предупреждаю: если ко мне будет применено насилие, я натравлю на Дом Ученых орду мотоциклистов!.. Нет, показалось. Меня пытаются УГОВАРИВАТЬ. Пахнущий одеколоном швейцар не ко времени спешит на помощь моим мучителям, чтобы пресечь в моем лице беспорядки, но Андрей Иванович невежливо берет его двумя пальцами за шиворот, раскручивает вокруг оси и водворяет на место. Гланц пронзительно глядит на меня «Вы меня не колдуйте, не колдуйте!» — я стучу волшебной тростью по паркету, но на этот раз трость отказала. — «Мне позвонили из приемной Академии наук. Я должен вас осмотреть», — отвечает Гланц, просвечивая меня взглядом.

Я затихаю, поняв, что