исчезли. Фуу грохнулась с высоты на скалистое ложе, припорошенное песком после недавней бури.

— Фуу… — выдохнул Гаара.

Девушка вся сжалась и с трудом повернулась к нему.

— Прости… Похоже, я все испортила…

Из ее голоса улетучились бодрость и оптимизм. Видимо, она очень сильно ударилась, падая с высоты. И еще эта цепь. Гаара знал, каково это — чувствовать ее внутри себя.

— Фуу, — произнес он снова, сам не зная зачем.

Его преполняли горечь и отчаяние.

Еще и она… Из-за меня. Боги...

Мелодия изменила ритм. Цепь печати со звоном шевельнулась и натянулась. Фуу вскрикнула.

— Чтоб тебя… — прошипел Гаара. — Я же сказал не подходить!

Он был зол на себя, на нее, на жреца. На весь мир.

— Как я могу стоять в стороне? — возмутилась Фуу. — Если бы твой друг был здесь, уверена, он бы пришел спасти тебя!

— Друг?

В слабом сознании всплыло улыбающееся лицо Наруто.

Точно. Я же рассказал ей…

— О да. Именно, — процедил Гаара. — Потому что он дурачина!

Мышцы вновь свело судорогами. Стало трудно дышать. Гаара стонал, рядом пищала и корчилась Фуу. Чакра все стремительнее уплывала по цепям к жрецу. Внутри оглушительно взревел скрипящим голосом Шукаку, которого вновь подтягивало к границе измерения печати.

Почему ты звал на помощь? Почему? Какая тебе разница? Я ведь тебе безразличен…

«Еще бы», — откликнулся в сознании голос Шукаку.

Гаара обомлел. На долю секунды и стоны Фуу, и мерзкая ритмичная мелодия бивы, и боль, и судороги, и слабость — все отступило.

«Так ты можешь слышать мои мысли?» — подумал Гаара.

Полупридушенный биджу внутри него истерически расхохотался.

«Могу».

Они и раньше беседовали. Шукаку любил нашептывать ему… всякое. Гаара вначале потакал его кровожадным желаниям, но потом научился отмахиваться. Тем не менее Однохвостый никогда прежде не откликался, чтобы просто поговорить.

«Тогда почему? Зачем послал сигнал?»

Шукаку не ответил.

Не расслышал? Не захотел отвечать?

«Ты не умрешь, — настойчиво продолжал думать Гаара. — Какая тебе разница: быть внутри меня или…»

Демон вновь скрипуче хохотнул. Вряд ли ему было весело. Скорее, и правда истерическое.

«Что ты знаешь… — в телепатическом голосе прозвучало презрение. — Я — это чакра. С каждым переселением хвостатые теряют крупицы себя. Тебе не понять, ничтожное ты существо, каково это — быть в тебе, и в другом, и везде. И в конце концов… это больно».

Морда Шукаку высунулась за пределы печати. Теперь Гаара мог видеть невооруженным глазом, как из него тянется нечто зеленое. Не было ли это то ядро, что называлось «Шукаку» и удерживало вокруг себя весь этот бешеный объем чакры биджу?

Как бы там ни было. Больше хвостатый не отзывался. То ли не хотел говорить, то ли не мог.

Гаара рухнул на колени. Казалось, вся система циркуляции чакры отделяется от его тела и всасывается в чертову цепь. Не удивительно, что джинчурики не может пережить извлечения хвостатого.

Жалко только эту девочку. Она и правда здесь ни при чем.

Небо вдруг заволокло чакрой. Гаара удивленно запрокинул голову. Посмотрел на Фуу. Она сосредоточенно приложила к губам правую руку в печати концентрации.

Чакра ослепительно вспыхнула и затвердела. Они с Фуу очутились внутри купола.

— Это…

— Моя сила, кокон, — сказала Фуу и добавила, с отчаяньем поглядывая на цепь, вросшую в зеленую массу купола. — Но, похоже, ее недостаточно, чтобы сломать цепь.

Сопротивлялась. Даже когда он сам уже сдался, эта девочка все еще сопротивлялась. Как только смогла использовать настолько мощную технику в таком состоянии?

Веселая и добродушная, с виду хрупкая, Фуу из Водопада на самом деле была чудовищно сильна. И только сейчас Гаара понял насколько.

В коконе отвратительная дурманящая песня уже не была слышна. Действительно сильный барьер. Вот только цепи все еще тянулись из тела за пределы зеленого кокона, и чакра все еще продолжала течь сквозь них, хоть и медленно.

— Что ты сделала?

— Создала кокон из моих нитей чакры, — победоносно объявила Фуу, сидя на коленях. — И он ослабил поток, как я и думала.

— Но не остановило. Высасывание чакры, конечно, замедлилось, и боль уменьшилась, но в конечном итоге наших биджу извлекут и мы умрем.

Фуу весело рассмеялась и сцепила руки в замок на затылке.

— Ты пессимист. Это не по мне. Уверена, кто-нибудь придет и спасет нас!

— Как ты можешь быть такой оптимисткой?

— Кое-кто однажды похвалил меня за то, что я родилась особенной.

— Никто не придет нам на помощь, — упрямо настаивал Гаара.

Стоит смотреть правде в глаза. Глупо надеяться на помощь извне.

— Не говори так!

Фуу вскочила на ноги и сжала кулачки.

— Э-эй! Там есть кто-нибудь?! — завопила она что есть мочи.

Гаара сплел руки на груди и прикрыл глаза.

— Твой голос не слышен из кокона.

— Э-э…

Фуу растерялась. Довод был железным.

— Ну ничего! Тогда я вытащу ее грубой силой!

Она принялась неуклюже воевать с цепью, пока в конце концов не запуталась и не рухнула в песок.

— Пожалуй, нужно ждать помощи, — объявила она с пола, обмотанная цепью.

— Неважно, как долго мы ждем. Никто из Песка не придет на помощь.

— Ну вот. Снова негатив, — перекривляла его Фуу.

— Вообще-то, человек, который атаковал нас, из Песка.

— А?! Правда, что ли?

Гаара вздохнул.

— Я всегда был одинок. В прошлом я мог дотянуться до остальных лишь своей ненавистью и жаждой убийства. Теперь же, когда я стал Казекаге, многие верят, что я буду править через страх. Потому и пытаются меня устранить.

Он прикрыл глаза. Звук бивы все-таки проникал сквозь кокон, совсем-совсем тихо.

Если я и сожалею о чем, то лишь потому, что я хочу, чтобы эти люди знали, как я старался измениться.

****

Асума, Гай и Куренай смотрели вслед отступающей буре.

— Судя по переполоху в Центральной Башне, они сами не знают где Гаара. И он не под их защитой, — рассуждал Асума.

— Да, как мы и боялись, — хмуро подтвердила Куренай.

— В худшем случае, возможно, он уже был убит, — сказал Гай.

«Пока мы не знаем, кто устраивает переворот, мы не можем просить помощи у Песка, — думала Куренай. — Мы должны защитить его сами. Но мы не знаем, куда он направился. Никаких зацепок.