своим околодемоническим взором. Он любил так развлекаться. Играл на чувствах оппоннента, как на арфе. Виртуозно, теребя струны хрупких девичьих нервишек аж до зубной боли. Тео бесил: его можно было ненавидеть в этот момент, до трясущихся поджилок бояться, или восхищаться мастерством — абсолютно не важно. Главное — вывести соперника из себя. И в этом Палес действительно был превосходен.

Дао сделала шаг ему навстречу. Палес, не скрывая, наслаждался моментом.

Неуверенность и нерешительность показывать преподавателю нельзя, он не должен видеть ее слабостей. Иначе, обнаружив брешь в обороне, тео будет бить в уязвимую точку снова и снова.

Потому, пусть и совершая неуклюжие и нелогичные движения, Эльвира выполнила требуемое и, поднявшись на носочки, коснулась сухих и твердых губ. Отдавать инициативу в чьи-то руки тео все-таки не умел: продержался в стойке смирно пару секунд, а затем обхватил дао и прижал к себе.

Эльвира попыталась дернуться, но капкан рук уже замкнулся на ее спине. Миодай наклонился к ее уху и прошептал, обжигая горячим дыханием.

— Не дергайся. За нами наблюдают. Со смотровой площадки. Помни, какую роль мы обязаны играть перед обществом, и что должны видеть окружающие. Стой спокойно.

— Мне неудобно так стоять, — шипела Эльвира, переминаясь с ноги на ногу. Шея затекла от неудобного положения.

— Ты напряжена. Расслабься. Считай до десяти, затем я отпускаю.

— Один… два…

Насчет десять Миодай разжал руки, и Эльвира облегченно вздохнула. Осторожно покосилась наверх, где находилась смотровая площадка. Там и впрямь промелькнула тень.

— Не пались, не смотри туда, — проследил за направлением ее взгляда Миодай. — Это был мой брат. Он должен видеть красивую картинку — мы счастливы, у нас все хорошо. Постарайся не выдать себя, иначе в нашу жизнь вмешаются родственники, будет хуже обоим. Лео не в восторге от нашего союза.

— Странно, но я с ним согласна. Наш союз — полная лажа. Мы закончили на сегодня?

— Да. Можем идти.

Тренировками Миодай занимался с Эльвирой лично, а новая группа обучалась отдельно, в другое время. Впрочем, Эпопееву это не расстраивало — новые одногруппники оказались тем еще сборищем недалеких и пафосных уродов под личиной благородных тео и дао. Золотая молодежь, одним словом.

Как же они раздражали.

Эльвира с теплотой вспоминала первый семестр, проведенный в компании простых изгоняющих. Их образ жизни, манера общаться — они казались ей своими в доску ребятами до сих пор. Пусть ее и ненавидели после того, как узнали о высокородном происхождении. Старые одногруппники избегали ее, а Диедаро и вовсе исчез куда-то.

Эльвира видела его лишь раз в конюшне. Поговаривали, что он все каникулы просидел в своей комнате. Но ведь отдых позади, начался новый семестр, а Грач так и не показался, хотя прогуливать пары ему вообще не свойственно.

Эльвира предположила, что он пользуется ее рунами скрытности и поэтому на глаза не попадается.

Впрочем, до Диедаро ей дела нет, пусть живет своей никчемной серой жизнью. Нечего о нем печься, если сам бросил дао в трудную минуту.

К быту благородной особы дао кое-как приспособилась, а вот к вездесущей прислуге она так и не смогла привыкнуть. Поли Брич была всюду.

Она пугала своей противоречивой заботой. В один день горничная едва ли не с пеной у рта утверждала, что Миодай весь такой из себя замечательный и потрясающий, самый лучший на свете тео. А следующим днем Эльвира находит в своей комнате кинжал с углублениями в лезвии, по которым явно должен стекать быстродействующий яд. Клинка тут раньше не было, и он как бы намекал на дальнейшее его узконаправленное использование.

После, Эльвира столкнулась с родней Палеса, которая наведывалась в гости раз в неделю и засыпала бестактными и неудобными вопросами о совместной с Миодаем жизни. Его мать Эльвиру всерьез не воспринимала, ведь она уже четвертая жена ее сына. Это не мешало ей требовать внуков. Сыночке ведь четвертый десяток, а он до сих пор не обзавелся потомством. Каков ужас! Как же так? А главное, почему?

Они всерьез недоумевали, почему жизнь с ними так несправедлива.

Неуемная дао преклонных лет навязчиво лезла не в свое дело, и начинала расспрашивать о быте молодоженов всех вокруг, даже горничную.

И вот тут Поли Брич прикрывала тыл своего господина. Она на серьезных щах травила байки о том, как у них в семье все замечательно, полная идиллия и взаимопонимание. И спят они вместе, конечно же.

После этого мать Миодая успокаивалась на некоторое время и покидала поместье. Эпопеевы выдыхали с облегчением, ненадолго ощущая единство перед лицом общего неприятеля. А Брич тем временем загадочно исчезала в сумраке тускло освещенных служебных помещений.

И пусть горничная казалась всевидящим и вездесущим духом этого дома, она никогда не замечала посторонних в подвалах поместья. Или делала вид, что не видит, не разобрать.

Даже не особо внимательной Эльвире было очевидно, что кто-то в поместье проникает, что-то ищет. Несколько раз она смогла зацепить взглядом ускользающий в окно силуэт.

Эльвира не понимала, что здесь творится, и связано ли это как-то с ней. Она пыталась спросить горничную, не случалось ли такое раньше — до появления в этом доме Эльвиры. Но когда она хотела задать вопрос, Поли Брич тут же куда-то исчезала, и появлялась на глаза изгоняющей только при Миодае, когда задавать вопросы было нельзя.

Эльвира точно могла сказать, что видела горничную в кладовых помещениях, и что она знает намного больше, чем говорит.

Эльвира ранним вечером, задолго до начала пар, попыталась найти служанку на кухне, но рабочее место пустовало, только кукурузная каша дымилась на плите. Тогда изгоняющая отправилась в служебные помещения снова. Серые и безликие, как и многие подземные коридоры академии, холодные помещения, с шершавыми стенами и множеством дверей, в которых легко запутаться.

Промелькнула тень с бутылкой и тут же скрылась за углом. Эльвира побежала следом, но не смогла никого обнаружить, увидела только открытое настежь небольшое окошко под потолком.

— Госпожа?

Поли Брич возникла как всегда внезапно, прямо за спиной, в своем черном аккуратном костюме. В ее руке лежал увесистый тесак.

— Эй! — Эльвира встала в стойку и боковым зрением попыталась найти что-нибудь, чем можно защититься. Помещение оказалось погребом, повсюду на стеллажах стояли бутылки вина. Не думая ни секунды, изгоняющая схватила одну из них за горлышко и разбила ее о полку. Стеклянная роза, конечно, уступала тесаку, но все же придавала уверенности.

Горничная вскрикнула, округлила глаза. Из ее рук выпал нож.

— Госпожа, я не собиралась нападать на вас!

— И поэтому ты подкралась ко мне со спины, с ножом в руке?

— Я шла за мясом, просто