«Да, папуля, – подумала Настя, – круг и вправдутесный. Не зря ты говорил, что хуже нет – работать среди своих».

– Если предположить, что Анастасия права и Павловявляется инициатором убийства, потому что есть некоторое обстоятельство,представляющее для него смертельную опасность, – продолжал между темГордеев, – то пугать его ни в коем случае нельзя. Нельзя по двум причинам.Во-первых, убийство Филатовой произошло потому, что она была единственнымисточником опасности. Ее устранили, и Павлов спокойно сидит на месте. Еслинапугать его суетой вокруг Энска, то что он сделает? Не сбросит же бомбу на УВДв Энске, а заодно и на Петровку. Сбежит куда-нибудь, застрелится, но в любомслучае к убийце он нас не приведет. В этой ситуации убийца ему не поможет,слишком много людей вовлечено в оборот. Во-вторых, пугать Павлова нельзя,потому что его самоуверенность – наш козырь. Я надеюсь, ты его во лжи неуличала? – обратился он к Насте.

– Ни в одном глазу, – заверила она. – Всеприняла за чистую монету, и Филатову, и диссертацию.

– Очень хорошо. Павлов достаточно осторожен, но неочень профессионален, зато весьма самонадеян. Он успел наделать массу ошибок,но не подозревает об этом. И не должен подозревать. Нам удалось создать у негоиллюзию, что «научная» версия проработана и закрыта. Каменская ушла в отпуск, аубийство мы пытаемся раскрыть со стороны Интерпола и Идзиковского. С другойстороны, мы создали у него впечатление о самом себе как о человеке ловком,умном и хитром. Это впечатление мы должны всячески поддерживать.Тогда мы сможемзаставить его действовать так, как нужно нам. А напуганный человек, хотя состраху и совершает много ошибок, непредсказуем, им невозможно управлять. ПустьПавлов думает, что он все делает правильно. Дмитрий, – он посмотрел наЗахарова, – ты как? Умываешь руки или будем работать дальше?

– Виктор Алексеевич, я же говорил вам, вы можете наменя рассчитывать полностью.

– Спасибо. С этим все. Теперь Ковалев, вернее Рудник.Рудник хорошо знаком с Павловым, это я уже выяснил. Анастасия, начинаешьработать с Рудником. Попроси Павлова составить тебе протекцию. Таким образом мыубьем двух зайцев. Отвлечем внимание Павлова, дадим ему понять, что ты как журналисткаинтересуешься не только его гениальной диссертацией и не только проблемойкоррупции. И к Руднику ты придешь не «с улицы». Уточним легенду. Ты Павловучто-нибудь о себе рассказывала?

– Муж – работник МИДа, долго жила с ним на Востоке,мать – азербайджанская турчанка. Больше ничего.

– Откуда это все взялось? – изумленно спросилГордеев. – Ну и фантазия у тебя, деточка. А почему не внебрачная дочькороля Норвегии?

– Тип не тот, – засмеялась Настя. –Темно-рыжая, кареглазая и темпераментная не может быть норвежкой. На самом делея копировала вполне реальную женщину, которую видела своими глазами. У нее быллегкий акцент, который я сохранила, чтобы не выпадать из образа. Когда Павловего заметил, нужно же было что-то сказать, сказала первое, что в голову пришло.А в голову пришла Турция, потому что как раз перед этим я говорила с Доценко отурецко-карабахской версии. Вот и все.

– И что Павлов? Удовлетворился твоими объяснениями?

– Я, кажется, сумела довольно натурально смутиться, такчто он вполне может подозревать во мне иностранку. По-моему, для работы сРудником это будет неплохо.

– Будет неплохо, – согласился Гордеев. И добавил:– Если ты грамотно сработаешь. И имей в виду, Рудник, по моим сведениям, вплохом состоянии. Подавлен, нервничает, отправил жену в Энск, встретился сосвоей девицей и напился до невменяемого состояния, хотя это за ним не водится.Продумай это. И завтра приступай.

Гордеев ушел вместе с Захаровым, который вызвался егоподвезти. У порога Дима обернулся, стараясь поймать взгляд Насти и прочитать внем приглашение на вечер. Но в ее глазах он не видел ничего, никакого следапредрассветной вспышки. Она решила одну задачу и принялась за решениеследующей.

А следующей задачей для Насти Каменской была подготовка кочередной встрече с Павловым. К этой встрече должен быть готов текст статьи сизложением концепции борьбы с коррупцией, а результатом встречи должен явитьсязвонок Павлова Руднику и согласие последнего принять для беседы журналисткуЛебедеву. Над этой задачей Настя трудилась до позднего вечера, используя вкачестве подспорья монографию Филатовой, которая вполне заменяла диссертациюПавлова и избавляла от необходимости сидеть в Ленинке. Закончив печатать текст,она придирчиво пересмотрела свой гардероб и остановила выбор на темно-синемкомбинезоне из тонкой синтетики. Конечно, в этом году комбинезоны уже вышли измоды, а по нынешней жаре в синтетике ей будет не очень комфортно, но зато такаяткань легко отстирывается. Сняв халат, Настя вышла на кухню и несколько разпрорепетировала. Получилось нормально. На случай, если Павлов окажется не оченьвнимательным, она продумала еще пару домашних заготовок, которые принеобходимости можно будет пустить в дело.

Закончив работу, Настя привычно подвела итоги. Ну что,подруга, сказала она себе, посмотрим, какие выводы можно сделать из вчерашнегодня. Первое. Когда интерес мужчины к тебе является результатом твоихсобственных целенаправленных усилий, это не вызывает волнения или, каквыразился Дима, не будоражит, но оставляет чувство удовлетворения, как отхорошо выполненной работы. Второе. Интерес, проявленный Захаровым, былспровоцирован образом красотки-журналистки и скорее всего не распространялся наНастю как таковую. Она прекрасно это понимала, но Димке удалось подловить ее втот момент, когда она была радостно возбуждена, решив трудную задачу. С этимвсе. Теперь Энск. Терпеливый и дотошный Доценко сумел «выжать» из Антона околотрех десятков фамилий подследственных, но ни одна из них не бросалась в глаза.Статьи же, по утверждению Антона, были в основном «хозяйственно-должностные» –присвоения, растраты, взятки и только несколько общеуголовных. Любопытно, нетли в этом списке фамилии Рудника? Антон ее не вспомнил. Если только…

Настя схватила телефонную трубку. Ей везло не часто, но сегоднябыл именно тот случай. Антон оказался в гостях у Доценко.

– Рудник? – переспросил он. – Был. Точно был.Статья сто двадцатая.

– Какая?! – Настя чуть не уронила телефон.

– Сто двадцатая. Я потому и запомнил, что статьяредкая, а в тех карточках вообще единственная. Я еще тогда подумал, что оноднофамилец нашего начальника типографии. Нет, имени и отчества, конечно, непомню.

Однофамилец? Родственник? Или сам лично Борис ВасильевичРудник оказался любителем несовершеннолетних девочек? Черт возьми, ну и в положениеона попала. Хорошо, если это однофамилец. А если нет? Тогда ни с какимипросьбами о Руднике к Павлову обращаться нельзя. Придется переписывать весьсценарий. Ах, как некстати, если речь идет о том самом Руднике! То есть длядела Филатовой, конечно, хорошо, а для борьбы с Ковалевым – не очень. ЕслиПавлов заметит, что Лебедева крутится около Рудника, он забеспокоится, атревожить его нельзя. Но это только при условии, что Рудник – тот самый… Еслиже не трогать Рудника, то придется искать другой источник информации оКовалеве, и опять время уйдет. Придется сыграть с Павловым в открытую…