Марио покачивался в ловиторке.

— Лисс, серьезно тебе говорю. Шесть недель — и ты будешь как новенькая.

— Кто бы мне их дал, эти шесть недель.

— Как ты умудрилась остаться в форме?

— Ну, я учу всю окрестную ребятню кувыркаться и делать сальто. И много танцую.

Марио снова опрокинулся вниз головой.

— А попробуй полувинт. И на этот раз дай мне тебя словить. Я здесь для этого и болтаюсь.

— Хорошо, — повернувшись к Томми, девушка встревоженно прошептала: — Я все время ухожу в сторону на этом проклятом трюке. Брось трапецию немного левее, ладно?

— Левее с моей стороны или с твоей?

— Вот так, — она показала. — С твоей.

— Конечно. Готова? Хорошо… вперед!

Лисс прыгнула. Томми услышал, как скрипнула дверь, но не отводил взгляда от возвращающейся трапеции. Он поймал ее, удостоверился, что Марио словил сестру, и бросил трапецию навстречу им. И когда девушка разжала руки, внизу вдруг раздался вопль:

— Элисса! Господи боже мой!

Томми охнул, видя, как плавный полет прервался. Он уверен был, что девушка упадет, но та в последнюю секунду умудрилась зацепиться за перекладину, изогнувшись, послать ее вперед и добраться до мостика.

— Проклятье! — гневно прошипела она.

— В чем дело?

Лисс не ответила. Да и вряд ли вообще услышала вопрос.

— Дэвид, идиот! — взорвался Марио. — Никогда не кричи, когда кто-то в воздухе!

— Это мой муж, — пробормотала Лисс. — Могла поклясться, что… — запнувшись, она расплылась в улыбке.

— Все в порядке, Дэвид, я просто забавляюсь.

— Ничего себе забавы! Слазь оттуда ради бога! У меня голова кружится!

Молодой человек подошел ближе, и Томми смог его рассмотреть. Смуглый, кудрявый и крепкий, он, наверное, обычно выглядел добродушным. Но сейчас лицо его исказилось от ярости и страха.

— Лисс, живо слезай! Немедленно!

— Дэйв, я ведь просто балуюсь! Сколько лет я здесь не была! Смотри!

Она схватилась за перекладину, прыгнула и бешено завращалась в конце кача.

— Лисс! Умоляю!

Сделав полувинт, девушка переставила руки и прыгнула на мостик. Марио нырнул в сеть, кувыркнулся на пол и быстрым шагом направился к Дэвиду. Томми слышал, как бурлит ярость в его голосе.

— Слушай, ты, придурок, если ты еще хоть раз такое выкинешь, я сам тебе шею сверну! В нашей семье такого не делают. Я думал, даже у тебя должно было хватить умишка до этого додуматься. Вот так люди и убиваются! Господи, она же свалиться могла!

— Пусть спускается. Сейчас же, — Дэвид не обращал на него ни малейшего внимания. — Элисса, дорогая! Прошу тебя!

Лисс неожиданно сорвалась вниз, и он вскрикнул. Но девушка, ловко спружинив на ноги, вскоре оказалась на полу.

— Том, слезай! — крикнул Марио.

Томми задержался повесить трапецию на крючок, и когда он спустился, спор уже шел полным ходом.

— Но Дэйв, — уговаривала Лисс, — я там в такой же безопасности, как ты за рулем.

Даже еще безопаснее, потому что наверху все точно знают, что делают, а на дороге никогда нельзя быть уверенным. Давай ты успокоишься, снимешь обувь, сядешь, а мы с Мэттом тебе такое покажем, что ты точно ахнешь!

Дэвид Рензо взял ее за руку.

— Лисс, ты туда не вернешься. Я запрещаю.

Его голос все еще дрожал.

— Ну не волнуйся ты так! Со мной ничего не случится! Никогда не случалось! Мэтт мне ничего сложного не разрешает. Такое любой ребенок сделает. Половина и у тебя бы получилась.

— Дэйв, — сказал Марио, — не дури. Если бы тебе приспичило заняться серфингом, Лисс бы не устраивала такой шумихи. И она, и я… Мы выросли на трапеции. Нас учили этому так же, как тебя — кататься на велосипеде.

— Проклятье, Элисса, я думал, ты пошла просто посмотреть!

Волосы Лисс выбились из хвоста, майка промокла от пота. Томми подал ей свитер, и девушка, не глядя, набросила его на плечи. Голос ее звучал спокойно, хотя глаза сверкали.

— Я ничего не обещала. Я выросла в этом доме, и Мэтт — мой единственный брат. Кто ты такой, чтобы указывать мне, что можно, а что нельзя?

— Еще перед тем, как я согласился сюда приехать, ты обещала…

— Я ничего подобного не обещала!

— Ты прекрасно знаешь, я никогда бы тебя сюда не привез, если бы знал, что ты снова примешься за эту ерунду! О нет, ты же хотела повидаться с матерью, с родственниками. И ни слова не было сказано об этих дурацких полетах! Ты прекрасно знала, что я о них думаю. Мы еще до рождения Дэйви обо всем договорились!

Марио тронул сестру за руку.

— Только скажи — и он у меня вылетит отсюда вверх тормашками.

— Слушай, качок, — огрызнулся Дэвид, — это личное дело — мое и моей жены, а ты не суй в чужие дела свой большой нос. Если это ты ее подговорил, я тебе голову откручу.

— Попробуй, — тихо сказал Марио.

Он был мельче, однако Дэвид, глянув на его голый торс и мускулы, попятился и снова переключился на жену.

— Проклятье, надень юбку, не бегай полуголая! И сними этот мерзкий свитер!

Лисс, кажется, впервые заметила одежду.

— Чей он? Томми? Спасибо, Том. Дэвид, он прикрыл меня свитером, потому что я вспотела. Ты же не хочешь, чтобы я простудилась, правда?

Она повернулась к Томми с нервной улыбкой, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— Глупо стоять здесь и ругаться. Том, это мой муж, Дэвид Рензо. Дэйв, это Том Зейн. Мой брат учит его летать.

— Привет, — буркнул Дэвид и снова посмотрел на жену. — Твой брат может учить