Я покачал головой:

– Вы не можете этого сделать. Скотленд-Ярд уже взялсяза дело по запросу начальника полиции округа. В настоящий момент они прислалиГрэйвса.

– Я совсем не имею в виду такого специалиста. Я не имеюв виду тех, кто разбирается в анонимных письмах или даже в убийствах. Я говорюо таком человеке, который знает людей. Вы понимаете? Мы должны пригласить того,кто очень хорошо понимает, что такое порок!

Это была странная точка зрения. Но тем не менее оченьлюбопытная.

Прежде чем я смог что-либо сказать, миссис Дан-Кэлтропкивнула мне и заявила деловым, уверенным тоном:

– Я намерена позаботиться об этом немедленно.

И вышла через окно.

Следующая неделя, я уверен, была самым странным периодом вмоей жизни. Все напоминало сон. Ничто не казалось реальным.

Состоялось дознание по делу Агнес Вуддел, и любопытствующийЛимсток присутствовал на нем в полном составе. Никаких новых фактов непоявилось, и единственно возможный вердикт гласил: «Убита неизвестным илинеизвестными».

Итак, бедняжка Агнес Вуддел, получив свою долю внимания,была должным образом похоронена на тихом кладбище у церкви, и жизнь в Лимстокепотекла как прежде.

Нет, последнее утверждение неверно. Не так, как прежде…

Полуиспуг-полулюбопытство светилось в каждом взгляде. Соседикосились друг на друга. Одно стало совершенно ясно на дознании: что абсолютнонеправдоподобна версия о том, что Агнес Вуддел убил бродяга. Никаких бродяг илипросто неизвестных людей никто не замечал в округе. И, таким образом, в Лимстокеходил по Верхней улице, делал покупки, проводя время, человек, треснувшийбеззащитную девочку по черепу и проткнувший остроконечным вертелом ее мозг.

И никто не знал, кем был этот человек.

Как я уже сказал, дни проходили как дурной сон. Я смотрел накаждого встречного в новом свете – как на возможного убийцу. Это не былоприятным ощущением!

А по вечерам, опустив шторы, мы с Джоанной сидели иговорили, говорили, споря, перебирая различные варианты, казавшиесяфантастичными и невероятными.

Джоанна твердо придерживалась гипотезы о мистере Пае. Я же,после некоторых колебаний, вернулся к своему первоначальному подозрению – миссГинч. Но мы при этом снова и снова перебирали все возможные имена.

Мистер Пай?

Мисс Гинч?

Миссис Дан-Кэлтроп?

Айми Гриффитс?

Эмили Бэртон?

Патридж?

И все это время, нервничая, опасаясь, мы ожидали новыхсобытий.

Но ничего не случалось. Никто, насколько мы знали, неполучал больше писем. Нэш совершал регулярные вылазки в городок, но что онделал и какие ловушки ставила полиция, я не догадывался. Грэйвс приехал снова.

Эмили Бэртон приходила на чай. Меган приходила на обед. ОуэнГриффитс продолжал практиковать. Мы навестили мистера Пая и пили с ним шерри. Иеще мы пили чай в доме викария.

Я был рад, что миссис Дан-Кэлтроп больше не обнаруживаетбоевой свирепости, которую она проявила при нашей последней встрече. Я подумал,что она обо всем этом забыла.

Теперь ее, кажется, главным образом интересовалибабочки-белянки и как уберечь от них цветную и обычную капусту.

Тот день в доме викария был одним из самых мирных. Дом былстарый и милый, с большой, ветхой, удобной гостиной, обитой поблекшим кретономв розах. У Дан-Кэлтропов была гостья – любезная пожилая леди, постоянновязавшая что-то из белой пушистой шерсти. К чаю были замечательные горячие лепешки;пришел викарий и лучезарно и безмятежно улыбался нам, ведя вежливую, умнуюбеседу. Это было чудесно.

Но я не рассчитывал, что мы избегнем темы убийства, мыпросто не могли ее обойти.

Мисс Марпл, гостья, была, естественно, взволнована такимразговором. Поэтому она сказала извиняющимся тоном:

– В деревне совершенно не о чем говорить!

Она вообразила, что погибшая девушка должна была быть похожана ее Эдит.

– Такая же милая маленькая горничная и такаяуслужливая, но иной раз, пожалуй, немножко копуша.

У мисс Марпл также была кузина, сводная сестра племянницыкоторой была весьма раздражена и напугана анонимными письмами, – в общем,похоже, все это очень интересовало очаровательную старую леди.

– Но скажите мне, дорогая, – обратилась она кмиссис Дан-Кэлтроп, – что деревенский люд, то есть я хотела сказатьгорожане, говорят об этом? Что они думают?

– Они считают, что это миссис Клит, по-моему, –сказала Джоанна.

– Ох нет, – пробормотала миссисДан-Кэлтроп. – Не теперь.

Мисс Марпл поинтересовалась, кто такая миссис Клит.

Джоанна объяснила, что это деревенская ворожея.

– Ведь это действительно так, да, миссис Дан-Кэлтроп?

Викарий изрек длинную латинскую цитату, я думаю, о дурномвлиянии ворожей, и мы все выслушали ее в почтительном молчании, ничего непоняв.

– Она очень глупая женщина, – сказала егожена. – Любит пускать пыль в глаза. Ходит в полнолуние собирать травы истарается, чтобы все в округе об этом знали.

– А глупые девочки бегают к ней за советами, яполагаю? – спросила мисс Марпл.

Я заметил, что викарий готов обрушить на нас очереднуюпорцию латыни, и торопливо спросил:

– Но почему бы людям и не заподозрить ее в убийстветеперь? Они же думали, что письма – ее рук дело.

Мисс Марпл сказала решительно:

– О! Но девочку убили вертелом, так я слышала. Весьманеприятно. Ну, естественно, это отводит все подозрения от этой миссис Клит.Потому что, видите ли, она же могла наворожить болезнь, и девушка зачахла бы иумерла обычным образом.

– Странно, как живучи эти старые верования, –сказал викарий. – Во времена раннего христианства местные суеверия былимудро объединены в христианские доктрины, и их наиболее неприятные атрибутыпостепенно элиминированы.

– То, с чем нам здесь приходится иметь дело, – несуеверие, а факт, – сказала миссис Дан-Кэлтроп.

– И весьма неприятный факт, – добавил я.

– Совершенно верно, мистер Бартон, – подтвердиламисс Марпл. – Но вот вы– извините меня, если я чересчурконкретна, – вы здесь чужак, и вы знаете мир и разные стороны жизни. Мнекажется, вы должны быть в состоянии найти решение этой неприятной проблемы.

Я улыбнулся: