– О, мне это доставит удовольствие – даже если невспоминать о деньгах… хотя и на это не наплевать в наше время, а половина моихчертовых клиенток не хочет платить по счетам. Но я уже сказала, мне этодоставит удовольствие.

Она бросила на Меган, стоящую чуть в стороне, короткийпрофессиональный взгляд.

– У нее чудесная фигурка.

– У вас, должно быть, в глазах рентген, – сказаля. – Мне она кажется совершенно бесформенной.

Мэри Грэй рассмеялась.

– Уж эти школы! – сказала она. – Они, похоже,гордятся тем, что воспитывают девочек, которым нравится выглядеть замарашками.Это называется простотой и безыскусностью. Иной раз целый сезон потратишь,прежде чем девушка возьмется за себя и начнет выглядеть по-человечески. Небеспокойтесь, оставьте ее мне.

– Хорошо, – сказал я. – Я вернусь и заберу ееоколо шести.

Маркус Кент был рад мне. Он сообщил, что я превзошел егосамые фантастические ожидания.

– Вы должны обладать конституцией слона, – сказалон, – чтобы так скоро окрепнуть. Ну конечно, прекрасный деревенскийвоздух, ранний сон, отсутствие волнений – это помогает.

– Я согласен с вами по двум первым пунктам, –сказал я. – Но не думайте, что в деревне отсутствуют волнения. Мне такипришлось поволноваться.

– А что случилось?

– Убийство, – сообщил я.

Маркус Кент поджал губы и присвистнул.

– Какая-то буколическая любовная драма? Деревенский пареньубил подружку?

– Ничуть. Хитрейшее убийство, совершенное сумасшедшим.

– А я ничего не читал об этом! Когда его поймали?

– Его не поймали, и потом, это – женщина.

– Фью! Я не уверен, что этот Лимсток – подходящее длявас место, старина.

Я сказал твердо:

– Очень подходящее. И не пытайтесь заставить меняуехать оттуда.

Маркус Кент обладал вульгарным умом. Он тут же спросил:

– Вот оно что! Обнаружили блондинку?

– Ни в коем случае, – сказал я, виновато подумавоб Элси Холланд. – Просто сильный интерес к психологии преступления.

– О, хорошо. Это не может причинить вам особого вреда,но только если есть уверенность, что этот сумасшедший убийца не доберется до вас.

– Об этом не тревожьтесь, – сказал я.

– Как насчет того, чтобы пообедать вместе? Вы могли бырассказать мне об этом отвратительном убийстве.

– Извините. Я уже договорился.

– Свидание с леди… а? Да, вы определенно поправляетесь.

– Думаю, это можно и так назвать, – сказал я, снекоторым удовольствием представив Меган в роли леди.

Я приехал в «Миротин» в шесть, когда это учреждениеофициально уже было закрыто. Мэри Грэй вышла из примерочной и стояла на верхнейступеньке рядом с дверью, встречая меня.

Она приложила палец к губам.

– Вы будете потрясены! Если мне позволено похвастать –скажу, что пришлось здорово поработать.

Я вошел в большую примерочную. Меган стояла, оглядывая себяв высоком зеркале. Я могу поклясться, что с трудом узнал ее! На мгновение япросто задохнулся. Высокая и изящная, как ива, со стройными ножками,просвечивающими сквозь шелковые чулки, в сильно открытых туфельках… Да,прелестнейшие руки и ноги, хрупкое сложение… достоинство и оригинальность вкаждой черте. Ее волосы были подстрижены и уложены, и они блестели, какглянцевитый каштан. Она не была подкрашена, или же косметику наложили стольтонко, что ее было не заметить. Губы Меган не нуждались в помаде.

Кроме того, в девушке появилось нечто новое, чего я никогдапрежде не замечал, – какая-то невинная гордость в изгибе шеи… Онавзглянула на меня серьезно, со слабой, застенчивой улыбкой.

– Я выгляжу… в общем, неплохо, а? – сказала Меган.

– Неплохо? – возразил я. – Неплохо – это нето слово. Идемте ужинать, и если каждый второй мужчина не обернется, чтобывзглянуть на вас, я буду удивлен. Вы всех девушек заткнете за пояс.

Меган не была красавицей, но она была необыкновенной ипоражала. В ней была индивидуальность. Она вошла в ресторан впереди меня, и яволновался и ощущал идиотскую гордость человека, обладающего чем-то совершеннонеобычным.

Сначала мы выпили по коктейлю, и мы не спешили с этим. Потоммы ужинали. А потом мы танцевали. Меган очень хотела танцевать, и я не могобмануть ее ожидания, но, по тем или иным причинам, я не думал, что она танцуетхорошо. Но она танцевала очень хорошо. В моих руках она была легкой, какперышко, и ее тело и ноги безупречно следовали за ритмом музыки.

– Черт побери! – воскликнул я. – Вы умеететанцевать!

Она казалась немного удивленной.

– Ну конечно умею. У нас в школе каждую неделю был уроктанцев.

– Это не то, чему могут научить на уроке танцев, –возразил я.

Мы вернулись к нашему столику.

– Правда, здесь кормят чудесно? – сказалаМеган. – Здесь все чудесно!

В ее взгляде светился восторг.

– Именно это я и чувствую, – сказал я.

Это был бредовый вечер. Я продолжал безумствовать. Меганвернула меня на землю, спросив с сомнением:

– А мы не должны уже ехать домой?

Моя челюсть отвалилась. Да, определенно, я сошел с ума. Язабыл обо всем! Я очутился в мире, далеком от реальности, я наслаждалсятворением своих рук.

– Боже мой! – воскликнул я.

Я обнаружил, что последний поезд уже ушел.

– Подождите здесь, – сказал я. – Мне нужнопозвонить.

Я позвонил в «Левеллин Хай» и заказал самый большой и самыйбыстрый автомобиль – и чтобы пришел как можно скорее.

Я вернулся к Меган.

– Последний поезд уже ушел, – сказал я. –Поэтому мы поедем домой на машине.

– На машине? Какая прелесть!

«Какое милое дитя! – подумал я. – Так благодарназа все, так ненавязчива и принимает все мои предложения без суеты и беспокойства».

Автомобиль прибыл, и он был большим и быстрым, но тем неменее было уже очень-очень поздно, когда мы приехали в Лимсток.

Ощутив внезапный укол совести, я сказал: