Я должен был отправиться с ежемесячным визитом к МаркусуКенту. Я решил ехать поездом. К моему огромному изумлению, Джоанна осталась вЛимстоке. Как правило, она предпочитала путешествия сидению на одном месте. Ноне в этот раз.

Поэтому я решил вернуться в тот же день, вечерним поездом,до такой степени меня удивила Джоанна. Она просто сказала загадочным тоном,что, конечно, неплохо бы съездить, но зачем проводить часы в грязном, душномпоезде, когда в деревне такой чудесный день?

Это, конечно, было неоспоримо, но уж слишком это было непохоже на Джоанну.

Она сказала, что автомобиль ей не нужен и я могуприпарковать его у станции до моего возвращения.

По каким-то неясным соображениям, известным только железнодорожнойкомпании, вокзал Лимстока располагался в трех милях от собственно Лимстока. Наполпути к железной дороге я нагнал Меган, волочащую ноги с бесцельным видом. Яостановился.

– Привет, чем вы заняты?

– Я просто гуляю.

– Это не назовешь веселой прогулкой, как я вижу. Вытащитесь, словно удрученный краб.

– Ну, я же не иду куда-то определенно.

– Тогда вам лучше проводить меня до станции.

Я открыл дверцу машины, и Меган запрыгнула внутрь.

– Куда это вы собираетесь? – спросила она.

– В Лондон. К моему врачу.

– А с вашей спиной теперь уже неплохо, а?

– Да, практически уже все в порядке. Я надеюсь, ему этоочень понравится.

Меган кивнула.

Мы подъехали к вокзалу. Я припарковал автомобиль, потомкупил в кассе билет. На платформе было очень мало людей, и ни одного знакомого.

– Вы мне не дадите взаймы пенни, а? – спросилаМеган. – Я бы купила немного шоколада в автомате.

– Пожалуйста, дитя, – сказал я, протягивая еймонету, о которой шла речь. – А почему бы вам не купить заодно немногожевательной резинки или мятных лепешек?

– Я больше люблю шоколад, – ответила Меган, незаметив сарказма.

Она отправилась к торговому автомату, а я смотрел ей вслед,чувствуя растущее раздражение.

На ней были чрезмерно разношенные ботинки и толстые, темныеноски, какие-то бесформенные свитер и юбка. Не знаю, почему все это привеломеня в ярость, но тем не менее это было так.

Я смотрел на нее со злостью, пока она возвращалась.

– Почему вы носите такие жуткие носки?

Меган взглянула на меня, удивленная.

– Что с ними случилось?

– С ними случилось все сразу. Они отвратительны. Ипочему вы носите свитер, похожий на развалившийся кочан капусты?

– Нормальный свитер, по-моему. Я его уже несколько летношу.

– Воображаю. А почему вы…

В эту минуту подошел поезд и прервал мою злобную лекцию.

Я вошел в пустой вагон первого класса, опустил окно ивысунулся наружу, чтобы продолжить беседу.

Меган стояла напротив и меланхолично жевала шоколад. Онаспросила, почему я такой сердитый.

– Я не сердитый, – ответил я лживо. – Простоменя приводит в бешенство ваша расхлябанность и то, что вы совсем не обращаетевнимания на свою внешность.

– Я все равно не могу выглядеть красивой, так что какаяразница?

– Прекратите! – рявкнул я. – Я хочу видетьвас одетой как следует. Я хочу взять вас в Лондон и обмундировать от галстукадо туфель.

– Хотела бы я, чтобы вы это сделали, – заметилаМеган.

Поезд тронулся. Я смотрел в расстроенное, грустное лицоМеган.

И вот тут, как я уже говорил, на меня напало безумие. Яраспахнул дверь, схватил Меган за руку и резко втащил ее в вагон.

Носильщик, стоявший рядом, возмущенно завопил от такогонарушения правил, но все, что он мог сделать, – так это проворнозахлопнуть дверь купе. Я поднял Меган с пола, куда ее бросила моя стремительнаяакция.

– С какой стати вы это сделали? – возмутилась она,потирая коленку.

– Заткнитесь, – сказал я. – Вы едете со мнойв Лондон, а там я вам покажу, как вы можете выглядеть, если постараетесь. Мненадоело видеть, как вы слоняетесь по холмам и все такое.

– О! – воскликнула Меган восторженным шепотом.

По вагону проходил контролер, и я купил для Меган билет. Онауселась в углу купе, глядя на меня с благоговейным страхом.

– Я понимаю, – сказала она, когда контролерушел. – Вы очень вспыльчивый, да?

– Очень, – ответил я. – Это у нас семейное.

Как объяснить Меган тот порыв, что одолел меня?.. Онавыглядела печально, как собака, которую бросают. На ее лице и сейчас быловыражение недоверчивой признательности – как у собаки, которую в конце концоввзяли на прогулку.

– Я полагаю, вы не слишком хорошо знаете Лондон? –спросил я.

– Нет, я знаю, – откликнулась Меган. – Явсегда проезжала через Лондон в школу. И я туда ездила к дантисту и смотретьпантомимы.

– Это, – мрачно сказал я, – должно быть,другой Лондон.

Мы приехали за полчаса до времени моего визита наХарлей-стрит.

Я взял такси, и мы отправились прямиком к «Миротину», гдеодевалась Джоанна. «Миротин» во плоти был весьма нестандартной и живой женщинойсорока пяти лет, Мэри Грэй. Она была умной и очень общительной. Мне она всегданравилась.

Я сказал Меган:

– Вы – моя кузина.

– Почему?

– Не спорьте, – приказал я.

Мэри Грэй была занята с толстой дамой, которая восхищаласьтемно-голубым вечерним платьем в обтяжку. Я отозвал Мэри в сторонку.

– Послушайте, – сказал я, – я тут привез своюмаленькую кузину. Джоанна сегодня хотела приехать, но не смогла. Но онасказала, что я могу все это доверить вам. Видите, на что эта девочка похожасейчас?

– Кажется, я поняла, что от меня потребуется! –воскликнула Мэри Грэй с энтузиазмом.

– Отлично. Я хочу, чтобы ее полностью переодели, сголовы до ног. Я вам даю полную свободу действий. Носки, туфли, белье,абсолютно все! Кстати, тот парикмахер, у которого Джоанна причесывается, онведь где-то рядом, так?

– Энтони? За углом. Я присмотрю и за этим.

– Вы исключительная женщина.