– Идите сюда! – громко позвал Глеб.

К основанию куба прилепился еле заметный небольшой выступ.

Глеб достал ленты с активаторами, инфоры, вытянул из разъема тонкую соединительную нить с несколькими отводами, аккуратно подключил и протянул ленту Прокешу.

Прокеш вопросительно посмотрел на Глеба.

– Значит, так, – сказал Глеб. – Наденьте на голову и ждите, когда я подключусь. Увидите белое поле – я вышел на массив адресов. Четко назовите про себя индекс связи Базмашена. – Тут он повернулся ко мне и спросил: – Какой у вас индекс?

– Я знаю, – ответил за меня Прокеш.

– Ладно. Назовите индекс, он возникнет на белом поле. Старайтесь удержать его несколько секунд, а я подойду от центрального ствола. Теперь пароль… Как только индекс сменится… Ну, назовите любое число!

– Шестьсот шестьдесят шесть, – сказал Прокеш, криво улыбаясь.

– Хорошо. Как только появятся три шестерки, значит, я вышел на вас, тогда думайте о чем угодно, будет прямой контакт, и вы меня услышите. Выйдем на РТУ Кедровска и прощупаем ОС-12, если она еще в Сети. Можем в принципе пройтись и по всей Сети, если голова не лопнет. Тут уже вы постарайтесь ограничить ваши реперы.

– Давайте Кедровск… и Сеть, если можно.

– Можно. Правда, голова болеть потом будет, да и в Сети застрянем на час, а час сетевого времени… Ох и умный я буду, если все не забуду!

– Что?

– Это поговорка такая у сетевиков. Поехали?

– А как насчет меня? – спросил я.

– Извини, Арам, – сокрушенно сказал Глеб, – но всего две ленты, без меня он потеряется, а без него я не знаю, что искать.

– Ладно, – успокоил я Глеба, – как-нибудь потом. Вы мне расскажете. Я вас снаружи подожду.

– Верно, – обрадовался Глеб, а Прокеш старался на меня не смотреть. – Выходя, защелкни дверь.

Я кивнул и пошел к проходу.

– Не туда, – сказал Глеб. – Налево.

В темноте я с трудом нашел выход в коридор. Люксполосы едва тлели. Я пошел не в ту сторону и уперся в стену. Рядом лестница на второй этаж. Развернулся и вскоре подошел к двери. Потянул за скобу и зажмурился от света.

Теперь буду ждать. Привычная роль. Даже сейчас, когда вроде бы решается загадка, я опять тупо жду. Неужели судьба определила мне только слепое шествие за поводырем? Впрочем, еще неизвестно, зряч ли сам поводырь!

– А что это вы здесь делаете? – Я услышал знакомый голос.

– Действительно, а где Вацлав и Глеб? – Это уже Римма.

Я обернулся. Римма смотрела на меня с подозрением, переводя взгляд с меня на раскрытую дверь. Рядом с ней стояла Дуня, держа на плечах мою племянницу. Я медленно потянул дверь, довел до щелчка и спокойно ответил:

– Да вот, вышел погулять.

– Ах так! – сказала Римма, ухватилась за ручку, подергала, мазнула несколько раз наугад по сенсору, засмеялась и дернула меня за ухо.

Племяшка потянулась с плеч Дуни к моим ушам. Я присел и показал ей язык, она засмеялась.

Римма сняла дочку с Дуни и, не дождавшись от меня объяснений, увела ее домой. Дуня осталась.

Разговор не получился. Я ни с того ни с сего начал описывать достоинства армянской кухни и то, какой роскошный ужин нам предстоит, а завтра, к сожалению, мне надо улетать… Она слушала, а потом скучно сказала, что все очень интересно, помахала рукой и пошла через площадку. Она шла, слегка покачиваясь из стороны в сторону, а не прямо, как ходила в городе или у нас дома. Шла и шла себе, а у меня почему-то пересохло во рту.

Она исчезла за поворотом.

Время тянулось медленно. Наконец я не выдержал и вошел в здание. Отыскал зал.

Прокеш и Глеб сидели на полу, прислонившись к кубам транспьютеров. Глаза закрыты, на лице Прокеша крупный пот, а Глеб дышит сипло и громко. Минут через пять я забеспокоился, но тут Глеб издал громкое «уфф» и содрал с себя ленту. Посмотрел на меня дикими глазами, помотал головой, изобразил руками, как у него распухли мозги, и поднялся с места. Он несколько раз присел, разминая затекшие ноги. Прокеш отключался медленнее. Стянул с себя ленту, вцепился, не открывая глаз, в ребро куба и попытался встать. Я и Глеб помогли ему. Он открыл глаза, посмотрел на меня и торжественно спросил:

– Кто я?

С перепугу я чуть не заорал, у Глеба же отвисла челюсть. «Память смыло!» – первая мысль. «Однако говорит!» – вторая. Тут он снова вопросил: «Кто я?» – и незамедлительно ответил:

– Старый глупый козел, вот кого вы видите перед собой в этом мраке. Тебе, Арам, я еще долго буду приносить извинения, так что здесь их не имеет смысла начинать. А вы, Глеб Николаевич, если в состоянии простить старого болвана за потерянное время, то я буду весьма признателен.

Я вздохнул с облегчением – все нормально, а Глеб растерялся.

– Ну что вы, – забормотал он, – очень интересно было…

– Да, очень, – горько повторил Прокеш, – очень интересно было убедиться, что я вол фиолетовый и мозги куриные.

– Ну не-ет, – протянул Глеб. – Красиво было! Особенно этот корабль с мертвецами. Как его? Хрингхорни! Завтра уже не выговорю! Красиво плыл! А разрушение Асгарда?..

– Да, – закивал Прокеш, – я слышал ваш восторг, особенно когда со страшным ревом воздел над миром свои рога Донн Куальнге…

– Как он с Аписом дрался! – восхищенно произнес Глеб, а Прокеш насторожился.

– Постойте, здесь какая-то путаница. Когда это было?

– Вы шли по массиву заточенных в скале, а я немного расширил створ…

– А-а, это вы захватили литературные и прочие деривации. Не то, все не то… И с ОС-12 такой провал!

– М-м… – развел руками Глеб и вдруг спохватился: – Получается, что ничего не было?!

– Не было.

– И зла, из века в век идущего?

– И зла.

– А что же было?

– Ничего не было! – сердито ответил Прокеш.

– А этот? – упер в меня палец Глеб.

– Что «этот»?

– И с ним ничего не было?

– С ним было.

– Что???

– Не знаю.

– А… а… – Глеб чуть не задохнулся от возмущения, но Прокеш, не отвечая, двинулся к выходу.

– Нет, подождите! – крикнул Глеб и бросился за ним. – Вы что, меня за дурака принимаете?

Он осекся и с беспокойством понюхал воздух. Опустил шторку и пошел по коридору. Было темно и почти ничего не видно.

– Дверь не в той стороне, – тихо сказал я, но он отмахнулся.

Дошел до лестницы, втянул шумно воздух и спросил:

– Чувствуете?

– Пахнет дымом, – сказал Прокеш.