испуганно смотрела вслед хозяину и не могла вымолвить ни слова, хоть и чувствовала острую необходимость предупредить. Ведь леди-невеста пожелала искупаться, и к настоящему моменту наверняка уже разделась, стоя за ширмой.

Не успела она произнести хоть слово, а шаги лорда уже слышались далеко на лестнице несколькими этажами выше.

«Не моё это дело, – оправдалась она мысленно. – Приказ был подготовить покои, этим и займусь».

* * *

– Чурбан неотёсанный! – тихонько ругалась я, сидя на стуле перед зеркалом в одной исподней рубашке. – Гадкий, мерзкий мужлан!

В голове то и дело всплывали слова Виссель:

– Поверь мне, он сведёт тебя с ума, как отец мою мать.

Неужели всё настолько ужасно? Слёзы давили, но я запретила себе плакать. Это ещё не конец! Неужели его сестра, явно на него обозлённая, права? Нет. В оправдание лорду надо сказать, выглядела она странновато. Глаза её алчно блестели, когда она рассказывала мне жутчайшие подробности, будто он собственными руками задушил Марию и скинул её с обрыва. А потом ещё и спрятал труп ради сокрытия улик.

Вздрогнула и поморщилась, живо представляя себе ужаснейшую, в сущности, картину.

– Кошмар!

Фыркнула и поднялась на ноги. Взгляд мой невольно устремился к зеркалу трельяжа, некрасиво обрезанным справа волосам и испачканной нижней батистовой рубашке.

– Да уж, глядя на неадекватность его реакции, невольно задумаешься, – бубнила я, перебирая руками пряди.

Скрип дверных петель отвлёк от мыслей. Я окликнула служанку:

– О, уже принесли?

Думала, это деревянный чан для купания прибыл. Оказалось, нет.

– Задумалась о чём-то?

Неожиданно в моей комнате очутился не кто иной, как лорд-тиран.

– О том, что вы слишком остро на всё реагируете, – ответила ему вначале. Но затем осознала произошедшее и смущённо добавила:

– Лорд, я… не одета.

Но он будто внимания не обратил. Плотно закрыл за собой дверь, чем невероятно напугал. Неужели Виссель права? И он любит распускать руки?

Я от страха попятилась и ногой ударилась о край стула.

– Ай!

– Эллия? – позвал лорд. Голос его звучал взволнованно. Но как хорошо, что нас разделяла ширма! Иначе стыду моему не было бы предела.

– Стойте на месте! – приказала я. Да уж, смелости мне не занимать.

– Давай не будем кричать, – тихонько попросил Лестор.

Неожиданно.

Выдохнула от облегчения, поняв, что он не будет подглядывать. Нет, может быть, он и в своём праве, так как с момента подписания бумаг отцом я стала его невестой. Оставалось огласить новость, провести обряд венчания в местной часовне и к вечеру сыграть свадьбу. Вот только его слова «Отложить церемонию» очень сильно настораживали.

– Я пришёл, чтобы сообщить, что венчание и празднество состоятся завтра. Прошу, забудь о предыдущей просьбе.

– Не понимаю, о чём вы.

Решила сыграть в тугодумку. Слишком уж смущающим было услышанное.

– Завтра мы станем мужем и женой, – повторил несносный лорд.

Зачем он продолжает вгонять меня в краску? Это доставляет ему удовольствие?

– Вы пришли, только чтобы сказать мне об этом? – намекнула я ему, что пора бы уже и честь знать, иными словами, оставить меня одну.

– Нет, я хотел узнать, успела ли Виссель насочинять тебе всякого обо мне.

Вот оно!

Слова лорда вселили в меня надежду, что гадкие сплетни о нём ложь чистой воды. Ах, как удобно было бы поверить жениху и отбросить воспоминания о рассказе его сестры! Но я всё-таки решилась доискаться правды, такой, которая могла бы сильнее убедить.

– Элли? – Моё имя в устах лорда прозвучало чересчур интимно. – Прошу, не верь всему, что она наговорила…

Тяжко и до дрожи жаль было слышать его молящую интонацию. Не ведая, что творю, я вышла из-за ширмы, желая увидеть его лицо. Мне хотелось услышать его оправдание и посмотреть прямо в глаза, чтобы понять наверняка, где правда, а где ложь.

Когда наши взгляды встретились, лорд поспешил отвернулся к двери.

– Прошу, зайди за ширму.

– Нет уж. Я хочу увидеть ваше лицо и услышать всё, что вы мне скажете о первой жене! Вашу версию! – упорствовала я.

– Тогда тебе для начала следует одеться.

Намёк наконец достиг цели, и я вспыхнула, словно пламя костра.

– Ах да!

Поспешила вновь спрятаться за ширму, а лорд тем временем продолжил:

– Не знаю, что она тебе насочиняла, но я расскажу всю правду о том дне. Раскрою тебе душу, Эллия. Но я искренне надеюсь, что ты не растопчешь мои чувства и не станешь мне лгать в ответ, потому что я…

Он вдруг замолчал.

– Я и не собиралась вам лгать, – заверила его.

Но он мне поверил:

– Это ты сейчас так говоришь.

Громко вздохнула и спорить не стала. Вместо этого принялась обратно влезать в поднадоевшее походное платье, которое к тому же пахло не розами, скажем так, а чем-то иным.

– В тот день Мария пропала и оставила у себя в спальне записку-признание, что хочет мне отомстить. Она сочинила целую поэму, достойную похвалы взыскательного критика, в которой всячески меня унижала. Она в красках расписала, как сильно ненавидит меня и весь мой Третий Огонь. Что ей противно находиться рядом со мной. Всех эпитетов, коими она меня наградила, не перечесть.

Тяжесть засела в груди противным комом, едва я услышала первую часть признания. Невольно замерла, вслушиваясь в его голос.

– Окончив читать, я понял лишь одно. Её целью было отвлечь меня на время, потому что тотчас услышал тревожный звон колокола. На крепость напало полчище некролисков. Но не это было самым ужасным. Кто-то заблаговременно выпустил всех змеекрылов и ирбисов порезвиться и добыть пропитание. Иными словами, кто-то открыл все звериные клетки. Когда я прибыл на место, охранники были мертвы. Кто-то сноровисто перерезал каждому глотку ровным рассекающим ударом. Могу даже перечислить тебе имена всех погибших в тот день, настолько всё врезалось в память.

– Не нужно.

Я к тому моменту уже принялась за шнуровку на спине. Кое-как её затянула и не стала больше мучиться, выйдя к нему.

– Повернись, пожалуйста.

В гостевой спальне, больше похожей на комнату придорожного трактира, наступила гнетущая тишина. Лорд не спешил поворачиваться.

– Я одета, – подтолкнула его к действиям.

Наконец-то мы вновь встретились взглядами, когда лорд обернулся. Грусть и обида отражались в каждой чёрточке худого, заострённого многолетними муками лица. Мне вдруг