– Вновь обижаетесь? – спросил Рирнар через некоторое время, когда мы почти завершили наше шествие по коридору, что вел к моей спальне.

Хозяйская спальня находилась в другом крыле.

– Ничуть, – честно соврала, останавливаясь у дверей.

– Вам очень идет румянец, – между тем решил мужчина смутить меня еще больше, однако отреагировать я не успела. – Вы говорили об условии.

– В эти пять счастливчиков должны войти и мои кандидаты.

– Ваши? – переспросил черночешуйчатый, едва ли скрывая ошеломление. Следующая фраза потеряла все краски и эмоции, вызывая недоумение уже у меня: – Вы передумали и желаете связать себя узами брака? А впрочем, это не мое дело, – развернулся он, демонстрируя мне свою широкую спину и чеканный шаг. – Я жду вас внизу через час.

– Что это было? – перевела я растерянный взор на Катину, что держалась подле нас тише мышки.

– Ревность, я полагаю, Ваше Высочество, – скромно ответила фрейлина, довольно улыбаясь.

– Ревность? Да ты в своем уме? Это же… Рирнар! – пыталась я объяснить ей элементарное, хотя и сама сейчас была не в состоянии правильно сформулировать собственные доводы. – С чего бы ему меня ревновать?

– Возможно, потому, что вы ему не безразличны?

   Нет, этот мир решительно сошел с ума! И я, черт возьми, вместе с ним!

Карета мирно покачивалась на ровной дороге. На Дарконию уже опустился вечер, опрокидывая на освещенные коваными фонарями улицы сотни серебристых снежинок. Смотрела в окно, наслаждаясь тишиной и прохладой, что окутывала обнаженные плечи, накрепко спрятанные за теплым плащом, пошитым из дорогой ткани с искусным рисунком.

В этот час горожане предпочитали сидеть у теплых каминов за чашечкой отвара или чего покрепче. Так странно было воспринимать этот мир таким правильным. Здесь не было телевизоров, компьютеров или телефонов. Драконы проводили время, посещая дома друг друга.

Танцы, музыка, стихи – все это истинные развлечения аристократов. Домашние театральные постановки, настольные игры, чтение. Отчего-то казалось, что здесь существа, ведущие подобный образ жизни, гораздо образованнее. И, что совсем странно, я нисколько не скучала по миру техники. Все недостающее прекрасно восполняла магия.

– Не волнуйтесь, – мягко произнес мой мучитель, решив подбодрить меня улыбкой.

– Я и не волнуюсь, – в который раз поправила я пышный веер с золотыми узорами.

– Все будет хорошо, поверьте. Вы вполне готовы к выходу в свет.

– Знаете, раньше я и понятия не имела, как правильно ходить, говорить, есть, танцевать. Тетя Настя занималась со мной, но не научила и половине того, что вы вывалили на меня за последние месяцы. Должна признаться, раньше я себя чувствовала гораздо увереннее. И заметьте, ничего страшного не случилось за то время, пока я пребывала в неведении.

– Вам так кажется. Поверьте, ваше сидение под столом на королевском балу не укрылось от чужих глаз. Такое непозволительно для наследной принцессы.

Его слова заставили меня вспыхнуть, подобно спичке. Да, мои поступки раньше отличались неординарностью и отсутствием привычной логики, но…

Было весело. Гораздо веселее, чем сейчас. И я скучала по этому времени, пусть тогда надо мной и сгущались все черные тучи этого мира. Тогда, несмотря ни на что, я чувствовала себя свободной.

– Но ведь вскоре я перестану быть наследной принцессой, что тогда? – заставила я себя посмотреть на мужчину, впервые затрагивая эту тему.

– С чего вы…

– Бросьте, Рирнар. Осведомители есть не только у вас, – поправила я локон, что так и норовил закрыть мне обзор.

Черночешуйчатый усмехнулся. Смотрел на меня с долей восхищения, что никак нельзя было не заметить. Мы сидели в экипаже друг напротив друга. Катина, увы, не поехала с нами, но в нашем статусе подобное позволялось, учитывая, что я была воспитанницей.

Правда, фрейлину мне все равно предстояло встретить. Далар тоже был приглашен на празднество, как, собственно, и королевская чета. В полном составе, включая моего названого братца.

– В любом случае знания никогда не будут лишними. Всегда считал, что хорошее воспитание ценится гораздо больше, чем статус и монеты.

– Если вы аристократ, – дополнила я его откровение, отлично понимая, что младшим ветвям воспитание в этом мире нисколько не поможет пробиться наверх.

    Въехав через массивные ворота во двор, карета остановилась, возвращая мою нервозность.

– Знаете, а вы меня сегодня изрядно раздражаете, – поделился мужчина своими чувствами в отношении меня, помогая спуститься со ступеньки.

– Могу ответить вам полной взаимностью, – протянула, не скрывая усмешки.

Подобные пикировки в относительно спокойном тоне с невероятной долей честности уже давненько стали для нас нормой. Причем начала это именно я, высказав мужчине свое нелестное мнение о нем по истечении первой недели нашего плодотворного и достаточно нервного общения. Меня с его присутствием в моей жизни мирило лишь то, что у моих мучений имелся определенный срок. Его…

Дайте великие ему терпения!

Понятия не имею, что вынуждало его мириться со мной, но уже буквально на следующий день за ужином я удостоилась чести быть обласканной с ног до головы. Исключительно в вежливой манере. Так и повелось.

Красная ковровая дорожка великолепно смотрелась на фоне снежинок, что еще не успели растаять, встречаясь с землей. По обеим сторонам от входа были расставлены высокие факелы, в которых горел яркий магической огонь, не сдуваемый порывами ветра.

Нас встречали слуги. Когда верхняя одежда была передана на руки прислужникам, а наше появление объявили, мы спокойно ступили в зал, в котором буйством красок и блеска превалировала роскошь.

Невероятно нервничала, меньше всего на свете желая опозориться среди этих стервятников, их супружниц и детей. Как и на любом празднике, мужчин здесь было гораздо больше, чем женщин. Поклоны и реверансы посыпались в нашу сторону, а я чуть крепче сжала руку Рирнара, сковывая собственную растерянность.

– Улыбайтесь. У вас мученическое выражение лица, – тихонько проговорил мужчина, едва размыкая губы.

– Пусть знают, что вы меня мучаете с утра до вечера, – ответила глупой шуткой, запирая тем самым волнение.

Хозяин особняка уже спешил к нам. В золотых пуговицах его камзола то и дело отражались огни. Добродушная улыбка никак не стыковалась с тем образом директора академии, к которому я привыкла.

Лишь на секунду мне захотелось сбежать, отступить. Перед глазами пронеслась та травля, которой я была удостоена от главы заведения и преподавателей. Это сейчас они были вынуждены смириться с моим обучением, в частности благодаря Рирнару, но я помнила каждый упрек, каждый снисходительный взгляд.