– Как ты жесток, – прошептала Бренда.

– Я никогда не был другим, – пожав плечами, равнодушно ответил он.

– Когда ты искал лед для моей шишки, ты выглядел куда более сострадательным.

– Тогда я был не в курсе, что ты и есть та самая лживая стерва, которая спрятала моего сына, – неприязненно заметил он.

– Ах, ну точно! – язвительно усмехнулась она. – Я и забыла, кто я в твоих глазах. И конечно, тот поцелуй в свете последующих событий ничего не значит, – более утвердительно, чем вопросительно заключила она, пристально взглянув на него.

– Конечно, – подтвердил он.

– Вот и отлично, – хмыкнула девушка.

– Отлично, – повторил он.

– Мы оба относимся к этому одинаково, – кивнула она.

– Естественно.

– Ты мне тоже нисколько не нравишься.

– Да, я уже заметил.

– И можешь не смотреть на меня так… – Она подалась назад, упираясь в косяк.

– И не собирался… – Он приблизился к ней, наклоняясь… и целуя в губы.

Словно молния пронзила обоих, заставляя вздрогнуть, разнося тысячи электрических разрядов по телу, отчего каждый из них почувствовал волнение, зарождавшееся где-то внизу живота, поднимавшееся выше, будто тысячи бабочек вдруг взметнулись вверх и пощекотали их своими крылышками…

Он отпрянул от нее.

Оба учащенно дышали, изо всех сил стараясь смотреть друг на друга равнодушно.

– Это была проверка, – пробормотал он.

– Да, я так и подумала, – кивнула она, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

– Все в порядке, ты ничего для меня не значишь.

– Аналогично. – Бренда повернулась к двери и схватилась за ручку.

Но он резко развернул ее к себе и снова впился в ее уста напористым, требовательным поцелуем. Она застонала, приоткрыла губы, чувствуя, как его язык, словно захватчик, врывается внутрь, исследуя все, погружая ее в легкие волны наслаждения…

– Достаточно. – Собрав последние силы, она отстранила Коэна от себя. – Эксперимент прошел успешно. Ты мне нисколько не нравишься.

– Да… – Арчи кивнул. – Ты мне тоже. Теперь я в этом окончательно убедился.

– Ага, – согласилась она. – Надо проведать Джоша.

– Пожалуйста, – ответил он, нажимая ручку двери и запуская ее в детскую.

Бренда на негнущихся ногах вошла. Она испытывала такое волнение, что не в силах была совладать с ним. Ей казалось, что в этот самый миг решается вся ее судьба. То, как Джош отнесется к ней, как он примет ее…

Джошуа, обожаемый ею малыш, спал в кроватке, лежа на боку, как обычно подложив ладошки под кругленькую розовую щечку. Его рот был слегка приоткрыт. Покрывало валялось в ногах, словно он сучил ножками, чтобы сбросить его.

И такая волна нежности накатила на Бренду при взгляде на этого маленького человечка, что она не выдержала и расплакалась. Приблизилась к кроватке, склонилась над ним, поправляя покрывало.

Слеза скатилась по щеке и капнула на его лицо. Поморщившись, Джошуа приоткрыл сонные глазки, обвел ими комнату. Увидел Бренду, смотревшую на него с любовью и улыбавшуюся ему.

– Здравствуй, солнышко, – прошептала она.

– Мама! – Он протянул к ней свои пухлые ручки, и она, в порыве охвативших ее чувств, взяла его на руки и прижала к себе.

– Да, это я, солнышко мое, – прошептала, нежно прижимая его к своей груди, – я нашла тебя, чтобы больше никогда не расставаться…

Она баюкала его, что-то шептала, и наконец он снова заснул, и улыбка играла на его губах, когда Бренда клала его в постель. Оправив покрывало, она выпрямилась, все еще не в силах отвести взгляд от этого ребенка, заставившего ее переосмыслить всю жизнь.

Только сейчас она вспомнила, что не одна. Огляделась по сторонам. Но Арчи нигде не было. Пораженная его чуткостью и деликатностью, девушка подошла к двери и открыла ее.

– Я подумал, что тебе будет удобнее, если твоя комната будет рядом со спальней Джоша, – пробормотал Арчи, держа в руках ее дорожную сумку.

– Спасибо, – растроганно сказала она и, поддавшись неожиданному порыву, бросилась ему на шею.

– Ну что ты? – удивленно спросил он, чувствуя, как она прижимается к нему, как ее слезы капают на его рубашку, прожигая кожу… Но он не в состоянии был обнять ее, словно боялся сделать что-нибудь не то.

– Я даже не надеялась, что ты мне позволишь быть с ним, – прошептала она, отпрянула от него так же неожиданно, как и прильнула, и заглянула в его глаза. – Ты не представляешь, что сделал…

– Да, боюсь, что так, – пробормотал Коэн, отворачиваясь и открывая дверь соседней комнаты. – Ладно, устраивайся, не буду тебе мешать. Эта комната соединена со спальней Джоша отдельной дверью. Обычно здесь ночевала няня, когда оставалась. Но теперь… – он немного помолчал, – думаю, от ее услуг можно будет отказаться.

– Конечно! – воскликнула Бренда. – А я на что? Не волнуйся, я не оставлю Джоша. С ним все будет в порядке!

– В этом я уже не сомневаюсь…

Арчи вошел в комнату, предназначенную для Бренды, поставил сумку на пол и, больше ничего не сказав, вышел за дверь.

Он прошел в свою спальню. Неторопливо разделся, принял душ. Делал все так, словно ничего не произошло. Будто и не было в соседней с ним комнате этой девушки, чей образ постоянно преследовал его.

Он долго не мог заснуть, ворочался на постели. Луна, казалось, словно нарочно остановила свой бледно-голубой луч на его лице. Встав и задернув шторы, он снова лег. Но теперь ход часов, висевших на стене, эхом отдавался в его ушах, оглушал его, мешая успокоиться и погрузиться в объятия Морфея.

Отчаявшись уснуть, Арчи поднялся и выглянул в коридор. Все тихо. Крадучись он подошел к двери, ведущей в ее комнату, и аккуратно приоткрыл ее. Пригляделся. Затем быстро вошел и включил свет.

Бренды там не было.

Охваченный тревогой, он стремительно направился к двери в спальню сына, распахнул ее… и прислонился к косяку.

В неярком свете ночника он сразу увидел сынишку, который мирно посапывал в своей кроватке, и Бренду, закутавшуюся в плед и спящую в кресле рядом с Джошуа. Приоткрыв глаза, она недоуменно взглянула на Арчи. Но тот махнул рукой, давая понять, что все в порядке, и тихо вышел, не нарушая идиллию, свидетелем которой оказался.

Неожиданно он успокоился. Осознал, что от нее не стоит ждать никакого подвоха. И, оказавшись в постели, сразу же уснул крепким здоровым сном.

И если бы Бренда не разбудила его утром, то, возможно, он опоздал бы на работу.

Что ж, следовало сказать ей спасибо. Но он совершенно не представлял, как это сделать, потому что в памяти еще не стерлись стереотипы, когда он считал ее порочной и коварной женщиной.