хозяевам, «выживая» их (независимо от пола, разумеется). И конечно, все-таки плющ скучноват сам по себе, один, а не как фон для ярких цветов. Да что тут долго говорить — «плющ обыкновенный». Унылый зануда-плющ, во всем похожий на своих прибитых жизнью владельцев, всегда считался безобидным, скромным растением, был единственной отрадой комнат, выходящих окнами во дворы-колодцы. Так что, если ваш дом покидают мужчины, может, дело не в плюще?

Рис. 60. Горшок с черенками традесканции

«Цветы, которые любители разводят в учреждениях, тоже „провинились“ перед своими хозяевами: якобы традесканция приносит несчастье, аспарагус — ссоры и сплетни». Вот именно: в учреждениях. Это и есть ключ к разгадке. Блеклые плети традесканции и зеленые перья спаржи (вчера с огородной грядки, а туда же — аспарагус, комнатное растение) давно надоели дома и перекочевали в «женские коллективы» (мужчины на работу горшки не потащат). Вспомните, где вы в последний раз эту сладкую парочку видели? В каком-нибудь ЖЭУ — РЭУ? У секретарши в приемной? Какая там обстановка, в этих учреждениях, сами знаете, — им хоть теплицу с орхидеями поставь, не поможет. А то, что традесканцию прозвали «бабьими сплетнями», — где здесь причина, где следствие, понять трудно.

Алоэ «защищает дом от незваных гостей и несчаст-ных случаев».

От целебного сока алоэ до растения-оберега — один шаг, к нему обращаются уважительно, как к прадедушке: столетник. А вот с гостями — непонятно… Разве что горечь аппетитных на вид листьев могла напитать подобную фантазию.

Рис. 61. Сосочковые кактусы

Вот шедевр современного народного творчества: «Любители кактусов уверяют: „колючки“ помогают охранять дом от грабителей и взломщиков, но только в том случае, если стоят на разных окнах и смотрят на четыре сто-роны света». Ну просто лирическая народная песня — «На четыре стороны света…». Фольклорный образ свидетельствует о том, что перед нами — описание ритуала. Из пассивных созерцателей и анонимных сказителей на наших глазах вырастают творцы, способные создавать обряды и манипулировать массами. Магическую силу предлагаемых действий, к сожалению, в городских условиях проверить трудно. Кактус, похоже, в современном фольклоре занял место домового. Чудной уродец предан дому и радеет о его достатке, существо даже полезное, если с ним обращаться осторожно и выполнять причуды («на четыре стороны света»). При этом известно, что он как-то связан с «нечистым». В городе его силы слабеют, потому домовой и просится назад, на родину, в деревенский дом.

Рис. 62. Аспарагус

Спасибо вам, безвестные летописцы истории куль-туры! Вы фиксируете бесценную информацию, которая без вас не дойдет до потомков: какие горшечные цветы к концу ХХ века надоели (традесканция, аспарагус), от каких «отдохнули» и к ним опять возродился интерес (фикус); каких старожилов по-прежнему любят и ценят (алоэ), а каких хоть и пускают жить в свой дом, но за родственников не считают (кактус).

Единственная новорусская примета скучна, неизобретательна и начисто лишена той загадочной дури, что и составляет главную прелесть суеверия.

Рис. 63. Мылистое алоэ

Зато теперь мы знаем, какое расте-ние самое модное, — это денежное дерево. Название народное. Раньше народ называл этот вид очитка (молочая) по-другому: толстянка. Знатоки могли еще добавить: толстянка древовидная. И никому в голову не приходило сравнить круглые «толстенькие» листья с монетами или связать их с «толстым» кошельком.

«Фанаты этого цветка уверяют, что если на нем растут мелкие листья, то в кармане будет звенеть только мелочь, а если…»…Ну что, козел, сам понял, да? в натуре… не белые же, блин, лилии!

А когда-то в Петербурге толстянку называли вообще удивительным именем, о чем сегодня помнят немногие. Гётево дерево. Или даже, как говорила одна старая петербурженка, — «Гётино дерево». Растения семейства толстянковых вообще обросли множеством примет и народных прозваний. Древние греки называли молодило Aeizoon, а римляне — Sempervivum; оба эти слова означают в переводе «вечноживущий» (цветок трудно загубить, даже если забыть его поливать: влага накапливается в мясистых листьях). Древние германцы придумали для него два имени: Donnerbart и Donnerwurz (Donner — «гром», Bart — «борода», Wurz — «корень») вследствие того, что красно-розовые цветы взрослых растений (оно начинает цвести через несколько лет) напоминают бороду бога грома — Донара. Цветок считали громоотводом, и Карл Великий повелел деревенским жителям сажать его на крышах домов.

Г. А. Надсон. Библиотека Императорского С.-Петербургского Ботанического сада. Императорский С.-Петербургский Ботанический сад за 200 лет его существования (1713–1913). СПб., 1913.

Мандрагора была известна с глубокойдревности. Еще Пифагор называл ее «человекоподобной» — antropomorphos, римляне — «получело-веком», semi-homo. Пылкая и необузданная фантазия, питаемая страстью к чудесному и таинственному, конечно, играла здесь огромную роль, особенно в Средние века. К тому же сходство с человеком нередко еще нарочно подчеркивалось и усиливалось — именно продавцы и другие заинтересованные лица искусственно и, конечно, тайно придавали корням более человеческий вид.

Интересно, что врачи классической древности, которым со времен Гиппократа было хорошо известно снотворное и болеутоляющее свойство мандрагоры, пользовались ею только как усыпляющим, анестезирующим средством перед хирургическими операциями, чтобы привести больного в летаргическое состояние. Для этого применяли преимущественно корень; его выжатый или вываренный сок давали больному — один или в смеси с вином или уксусом. Впрочем, мандрагора тогда шла еще для приготовления «любовных напитков» и очень ценилась в этом отношении.

Суеверный культ мандрагоры развился позднее и расцвел пышным цветом в Средние века. Это было уже не только лекарство, а корень с чрезвычайными, почти всеобъемлющими и притом волшебными свойствами. Он обладал способностью исцелять самые разнообразные болезни, защищал от ран и других несчастий, служил амулетом и талисманом, помогал отыскивать клады и вообще давал обладателям его здоровье, счастье и деньги; корень фигурировал в колдовстве в различных ролях и был испытанным средством при неудачной любви («любовное зелье», «приворотный корень»).

Понятно, что корень с такими волшебными и чудесными свойствами нельзя было просто вытащить руками из земли и так легко овладеть сокровищем. На этот счет надо было строго руководствоваться особыми правилами, тем более что дело было сопряжено с опасностью для жизни.

Вот один из испытанных способов, приводимый во многих старинных травниках. Нужно идти за корнем в пятницу до восхода солнца и с черной собакой на то место, где растет мандрагора. Разрыхлив вокруг растения землю, привязывают мандрагору к хвосту собаки. Перед собакой бросают кусок мяса; конечно, собака кидается к нему и таким образом вырывает растение из