– Ты, Семен? – тихо спросил атаман.

– Я!.. Тише… – отвечал Капустняк: – в доме тревога… фиакр у самой статуи.

Он быстро пошел вперед. Рубцов и спасенная им девушка спешили за ним. Дойдя до наружной стены виллы, все трое остановились. Капустняк ощупал сначала железную скобку, приводящую в действие механизм, и затем, погасив потайной фонарь, сильно нажал ее. Статуя Мадонны, стоящая в нише, медленно повернулась на оси, открывая узкий проход. Через несколько секунд все трое уже были на свободе и мчались в ожидавшем их фиакре, по дороге во Флоренцию.

Стук опрокинутой сервировки и опрокинутого стола был наконец, услышан прислугой миллионера. Не все слуги были наняты управляющим, были люди, преданные если не Клюверсу, то его деньгам, и они-то, несмотря на строгий приказ господин Бооля, решились броситься на помощь хозяину.

В зимнем саду не было никого. Только из грота доносились какие-то неясные стоны. Некоторые из них с робостью прислушивались к ним, не зная, что предпринять. Другие предлагали взломать дверь. Вдруг хриплый крик Клюверса, раздавшийся из-за двери, разрешил все сомнения.

– Ко мне, сюда, помогите! Помогите! – хрипел, задыхаясь, Клюверс. Прислуга уже не колебалась больше. Несколько ударов молотком и заступом сорвали дверь, ведущую в грот и перепуганным свидетелям, представилась страшная картина.

Упавшие свечи зажгли ковер и материю мебели, она тлела и чадила. Густые облака удушливого дыма наполняли весь грот, а среди него, на диване, со связанными руками и с лицом, обмотанным скатертью, катался в бессильной злобе Клюверс.

Десяток рук спешили вытащить его на свежий воздух и освободить от мучивших его связок.

– Держи его! Держи его! Он здесь! Он не мог уйти! – кричал миллионер.

– Кто такой, ваше превосходительство? – дерзнул спросить его камердинер.

– Разбойники… Атаман разбойников Рубцов! – не помня себя, кричал Клюверс. – Держите его, держите его!.. Полмиллиона тому, кто его задержит! Миллион… Дайте мне его! Дайте мне его!.. Миллион! Миллион!.. С Казимиром Яковлевичем начинался пароксизм бешенства. Непривычные слуги в ужасе пятились от него и только камердинер и его помощник, знавшие Клюверса давно, понимали, что ему надо дать успокоиться и заснуть. Они с двух сторон бережно взяли его под руки и повели к спальне, между тем как остальная прислуга обыскивала все уголки зимнего сада и виллы, в поисках какого-либо следа атамана Рубцова, а вместе с тем хоть слабую тень обещанного Клюверсом миллиона.

Клюверс все еще не мог прийти в себя; он поминутно старался вырваться из рук ведущих его слуг и кричал: «Ловите их! Ловите их!.. Миллион даю! Два миллиона!»

Добравшись до спальни, он вдруг словно успокоился, выпил стакан воды и ударил себя по лбу рукой. У него уже созрел план настигнуть Рубцова, который не мог, разумеется, так быстро оставить Флоренцию.

– Послать ко мне господина Бооля! – крикнул он камердинеру.

Тот опрометью бросился исполнять приказание, но через минуту вернулся с ответом, что управляющий уехал с вечера, оставив карточку для передачи утром хозяину.

Клюверс с изумлением взглянул на узенький кусочек матового картона, на котором изящным шрифтом было напечатано:

Господин Бооль, ученый «ботаник», а ниже приписано карандашом: «он же и Капустняк, есаул атамана Рубцова».

Клюверс не ожидавший подобной разгадки таинственных происшествий, случившихся с ним, побледнел как смерть. Смертельная опасность была так долго и так близко от него!

– Экипаж! Скорей экипаж! Сию минуту скачу во Флоренцию, пусть префект поднимет всю свою полицию… Шайке не ускользнуть… Скорей! Скорей!

Люди побежали передать приказание хозяина.

– Казимир Яковлевич, – вдруг заговорил оставшийся около него камердинер, – с час тому назад телеграмма была получена, на ваше имя, да экстренная, из Петербурга. Вы не приказывали вас беспокоить, я и не подал.

– Где она, где? – воскликнул Клюверс, предчувствуя еще какое-либо несчастие.

– Вот, извольте получить.

Казимир Яковлевич распечатал телеграмму и взглянул на содержание. Но, вероятно, удар был сильнее, чем он ожидал. Миллионер вскрикнул, всплеснул руками и упал навзничь.

В телеграмме было всего несколько слов, но они поразили Клюверса страшнее громового удара. Телеграфировал главный доверенный Клюверса в Петербурге, адвокат Азенштейн.

«Возвращайтесь в Россию немедленно. Законный, прямой наследник Карзановских золотых приисков предъявил свои права. На все ваше имущество и капиталы наложен арест».

Карете, запряженной для Клюверса, пришлось скакать во Флоренцию за докторами, так как миллионер продолжал лежать без признаков сознания и только тяжело хрипел.

Глава XXV

Документы

Первую минуту, когда беглецы мчались в фиакре в город, они вынужденно молчали. Несчастная, молодая девушка перенесла столько потрясений в этот вечер, что почти в беспамятстве прислонилась к спинке экипажа и дрожала всем телом.

Неизвестность будущего вставала перед ней страшным кошмаром. Она уже не сомневалась более, что была бессовестно, бесчестно продана теткой, а между тем, тот, который теперь во второй раз является её спасителем, этот человек был для неё неразрешимой загадкой.

Кто был он – она не смела и подумать. Страшные слова Клюверса еще звучали в её ушах. Атаман разбойников, каторжник!.. Она с ужасом гнала прочь эту страшную мысль, а между тем, что значит эта мистификация, что значит этот мнимый плантатор, являющийся её помощником, и бесспорно русским? Что значит этот долгий маскарад? Эти страшные, мучительные вопросы теснились в болезненно настроенном воображении несчастной, сводили ее с ума.

– Где она? С кем она? – в сотый раз подступал роковой вопрос, пока длилось тягостное молчание.

– Куда же теперь, Василий Васильевич? – тихо спросил Капустняк, когда фиакр загромыхал уже по мостовой города.

– Сейчас в отель, а чем свет и дальше.

– Дальше?! – вопросительно проговорил Капустняк. – А как же документы Ольги Дмитриевны?

– Да, правда, без документов на русской таможне беда, а явиться нелегальной, без вида, избави Господи, – после раздумья произнес Рубцов.

– Ольга Дмитриевна, – вдруг отнесся он к молодой девушке: – прежде чем предпринять что-либо, скажите, хотите ли вы вернуться к Екатерине Михайловне?

– Нет, нет, ради Бога только не к ней! – воскликнула с ужасом молодая девушка.

– Но куда же?.. Есть ли у вас родные, близкие?

– Да, есть, то есть были… была бабушка… но она так…

Девушка замялась.

– Досказывайте, Ольга Дмитриевна, теперь каждая секунда дорога.

– Она очень бедна, живет пенсионом… Я буду ей в тягость…

– О, в таком случае, не беспокойтесь!.. Это дело пустое. Еще один вопрос, – радостно перебил ее Рубцов. – Хотели бы вы остаться у неё?..

– Конечно, разумеется… она меня так любила.

– Где она живет?.. В России?..

– Да, да, в Петербурге… я знаю адрес…

– Вот и прекрасно… Теперь еще вопрос, и вопрос важный: верите ли вы мне настолько, чтобы довериться на несколько дней безотчетно?.. Клянусь