class="p1">В 1957 г. Содружество Массачусетса отменило приговоры всем осужденным во время этих процессов.

В 1992 г. был установлен мемориал жертвам охоты на ведьм в Салеме.

Искать причины этой трагедии и тревожить прах убиенных не станем. Лишь прибегнем к гипотезе Ч. Апхэма, выдвинутой им в 1867 г. и позднее оспоренной – о том, что «пострадавшие девочки» находились в сговоре со взрослыми и намеренно лгали.

XVIII век

Принести наследника в жертву

В человеческой истории царских династий было много, но редко какой наследник великого царя обладал созидательной мощью родителя. Гораздо чаще он, взойдя на престол, разменивал свою власть на мишуру, интриги и на то, чтобы уничтожить дела отца. Хотя случалось, что государь не допускал этого и приносил наследника в жертву, как поступил со своим старшим сыном царевичем Алексеем Петровичем (1690–1718) русский царь Петр I Великий (1672–1725).

Сын Петра от его первой жены Евдокии Лопухиной для приверженцев патриархального московского самодержавия был последней надеждой на возвращение России к «старым добрым временам», и они, кто сознательно, кто бессознательно, взращивали наследника в духе неприятия Петровских реформ. У царя было много проблем, помимо семейных, но когда осенью 1715 г. родились сразу два Петра – у царевича Алексея от кронпринцессы Шарлотты Брауншвейгской и у самого Петра от царицы Екатерины Алексеевны, государь поневоле задумался над возможностью в будущем династического кризиса в стране. Многие историки именно в этом усматривают истоки вспыхнувшей царской немилости к Алексею, родившемуся от нелюбимой Евдокии. Нельзя исключать также интриг царицы Екатерины Алексеевны и ее бывшего любовника А. Д. Меншикова, весьма озабоченных в ту пору своим будущим. Историки толкуют, что «царевич пал жертвой интриг в ближайшем окружении Петра I, связанных с борьбой за престолонаследие».

Недовольный скверными успехами Алексея в усвоении обязательных для наследника престола знаний, его сыновним непослушанием и вялым характером, Петр I не раз ставил вопрос ребром – или царевич одумается и переменится, или он его лишит наследства. Целый год по этому вопросу между отцом и сыном шла переписка. Петр настаивал, чтобы Алексей переменился, но сыну было легче пойти в монахи.

В конце 1716 г. Петр I прислал сыну из Копенгагена, где он был по делам войны и мира, ультиматум: или постричься, или тут же отправиться к нему. Алексей объявил, что едет, но, поддавшись уговорам сторонников, подался в Австрию, к императору Священной Римской империи германской нации Карлу VI и его супруге, своей свояченице Елизавете.

Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе. Художник Н. Н. Ге. 1871 г.

В это время Петр слег на полтора месяца с приступом лихорадки. Узнав о тяжелом состоянии отца, Алексей вел в Вене сепаратные переговоры с европейскими правителями, надеясь получить от них в случае смерти государя военную помощь для завоевания русского престола.

Поправившись, Петр I велел графу П. А. Толстому разыскать исчезнувшего из России Алексея и доставить к нему. Посланник нашел наследника и обманом, посулами, подкрепленными царским письмом, в котором Петр обещал простить сына, если тот вернется домой, склонил царевича к возвращению в Москву.

3 февраля 1718 г. Петр принял сына в Кремле в окружении духовных и светских сановников. На гневные упреки царя в тайном бегстве и преступной деятельности за границей Алексей повалился отцу в ноги и просил простить его и даровать жизнь, а от наследства отказывался. Тут же был зачитан манифест о лишении Алексея прав наследства на русский престол, которые переходили на Петра, после чего царь сказал: «Прощаю, а наследия лишаю».

Но на другой день начался «Московский розыск» по делу царевича Алексея. Царевичу выдали «вопросные пункты», на которые он должен был письменно назвать все свои проступки и лиц, посоветовавших ему бежать к Карлу VI. Всех, кого Алексей помянул в показаниях, – родственников, слуг, учителей, товарищей, – тут же взяли под стражу, доставили в Преображенский приказ и предали «роспросу с пристрастием», т. е. пыткам. Одновременно был начат «Суздальский розыск» против матери Алексея, бывшей царицы Евдокии, и ее монастырского окружения якобы по нарушению монашеского обета. Евдокию допросили и сослали в Староладожский женский монастырь. В Шлиссельбург заточили и сестру царя – Марию Алексеевну.

15—17 марта в Москве прошли публичные казни приговоренных по «московскому» и «суздальскому» делам.

После этого царевича и некоторых его сторонников доставили в Петербург для продолжения розыска.

В апреле царь тайно допросил любовницу Алексея – крепостную Ефросинью Федорову, бывшую вместе с царевичем в бегах, после чего та дала показание: «Царевич писал не раз цезарю жалобы на отца, писал письма к русским архиереям, с тем, чтобы эти письма подметывать в народе, постоянно жаловался на родителя, очень прилежно желал наследства, изъявлял радость, когда читал в курантах, что брат его, Петр Петрович, болен… Говорил: “Я когда стану царем, то всех старых переведу, а новых наберу себе по своей воле… Петербург будет простым городом; я кораблей держать не стану и войны ни с кем вести не буду; буду довольствоваться старым владением”».

12 мая на очной ставке с Ефросиньей Алексей начал было отпираться от ее показаний, но после «тайной пытки» оговорил себя и еще многих государственных людей.

Полагают, что показания любовницы погубили Алексея, т. к. после них Петр I убедился в том, что «сын не просто нерадивый ослушник, а непримиримый враг». Себе же этими показаниями Ефросинья купила свободу. Позднее ее выдали замуж «с приданым».

13 июня Петр приказал созвать Верховный суд из духовных иерархов и 127 светских сановников и призвал судей судить нелицеприятно, не обращая внимания на то, что речь шла о царском сыне.

14 июня Алексея посадили в Трубецкой раскат Петропавловской крепости, где в присутствии царя подвергли неоднократным судебным допросам, очным ставкам, пыткам на дыбе и жестокому бичеванию, от которого пытаемые часто умирали. Следствию нужно было, чтобы царевич публично подтвердил показания Ефросиньи, признался в своих преступлениях и покаялся.

22 июня Алексей написал последнее показание, как считают, совпавшее с тем, что от него требовали: в очередной раз оговорил церковных служителей, светских чиновников и Карла VI, якобы обещавшего ему вооруженную помощь для занятия русского престола. «И ежели б до того дошло и цесарь бы начал то производить в дело, как мне обещал, и вооруженной рукою доставить меня короны Российской, то я б тогда, не жалея ничего, доступал наследства… А войска его, которые бы мне он дал в помощь, чем бы доступать короны Российской, взял бы я на свое иждивение, и одним словом сказать, ничего бы не жалел, только бы исполнить в том свою волю».

Признав Алексея Петровича виновным в государственной измене,