– Да. То есть… Поначалу я совсем не собиралась этого делать. – Она выглядела абсолютно несчастной. Не столько от горя, подумал Поллард, сколько от унижения. Ее пальцы еще сильней впились в подлокотники кресла. – Я заехала в «Линкольн-Мэншнз», где живет Вэнс, чтобы выяснить у него, что стряслось. А он как раз садился в такси. Когда я поняла, что он направляется в этот дом на Бервик-Террас, то не знала, что и думать. Поэтому проехала дальше на несколько кварталов и вернулась. Какой-то другой мужчина, – она искоса взглянула на Полларда, – поднимался по лестнице, но я его не разглядела.

– Вас не удивило, что мистер Китинг заходит в необитаемый дом?

– Нет.

– Почему, мисс?

Она медленно провела пальцем по подлокотнику кресла.

– У вас был еще один вопрос, мистер Мастерс. Вчера вы спрашивали, для чего я брала ключи от этого дома три месяца назад. Я не хотела осматривать это отвратительное место. Будь моя воля, я бы не стала и близко к нему приближаться. Но это был единственный способ получить ключи в агентстве. Потому что, естественно, я не могла назвать настоящую причину…

– И какую?

– Меня послала миссис Дервент, – ответила Френсис Гэйл, задиристо выпятив подбородок. – Я говорила вам, что мы с ней знакомы всего лишь полгода, – продолжала она, помолчав. – И в то время я ее почти не знала. Но, попав в этот дом, сразу поняла, зачем эта старая драная кошка меня туда послала. Видите ли, каждые три месяца, или около того, у нее бывает нечто вроде психического приступа – словно бы ее душа заболевает. – Френсис скривилась. – Она ложится на кровать, убранную почти как королевское ложе, пытается загипнотизировать себя и говорит о своих любовниках. Так вот, как-то раз этот припадок произошел в моем присутствии: она вдруг села в постели, словно бы в трансе, и начала говорить о письмах. Сказала, что только что вспомнила. В доме, где они жили раньше (на Бервик-Террас, как вам известно), есть потайное место, и она оставила там свои письма. Она сказала, что ей невыносима самая мысль о том, что новые хозяева найдут их. Сказала… О, это было ужасно! Я даже немного напугалась. Да, я была напугана. Она заставила меня пообещать, что я найду эти письма и заберу оттуда. Сначала она говорила, что у нее остались ключи от дома, которые она забыла вернуть в агентство. Но потом обнаружила, что ключей нет. Поэтому попросила меня пойти в агентство и…

Знаете, почему она сделала это? Я нашла эти письма, без проблем. Да потому что несколько из них были от Вэнса! Разумеется, эта драная кошка понимала, что я прочитаю их все.

Френсис Гэйл горестно вздохнула. Вместе с тем она, казалось, испытывала облегчение, поделившись с кем-то этой историей. Г. М. фыркнул и положил портсигар на стол.

– Уф! Ну и девка! Однако нас больше интересует не это. Вы сказали, что письма были спрятаны в каком-то потайном месте. Есть ли у меня основания полагать, что это потайное место находилось рядом или даже внутри старого коричневого дивана, оставшегося на чердаке?

– Да, основания у вас есть. Она обожала этот диван, рассказывала, что раньше часто лежала на нем и грезила. Говорила, что этот диван был особенным… – Девушка запнулась. – Как бы то ни было, письма лежали в нем. Понимаете, он внутри пустой.

– Пустой? – переспросил Мастерс, привстав со стула.

– Не то чтобы совсем пустой. Просто половина сиденья там закреплена на петлях, и эту половину можно приподнять. Ну, то есть диван нельзя разложить, как кровать, потому что он и так достаточно большой. Но часть его можно открыть и найти место для подушек, одеял и прочего. Однако вы никогда не догадаетесь, что там есть эти петли, если только… В чем дело?

– Минуточку, мисс! – воскликнул Мастерс, замахав перед ней рукой, как гипнотизер. – Вы хотите сказать, что внутри дивана достаточно места, чтобы спрятаться?

– Нет, не хочу, – опешив, возразила она. – Разве что этот человек будет совсем крохотным и тонким, как… как подушка. Да нет, все равно ничего не выйдет. Кроме того, в нем можно задохнуться.

Тем не менее Мастерс, бормоча под нос ругательства, потянулся к телефону, чтобы позвонить инспектору Коттерилу. Г. М., не выказав ни малейших признаков волнения, продолжал посасывать трубку из кукурузного початка.

– Не думаю, что ларчик открывается так просто, сынок, – заметил он. – Я согласен с девочкой: ни один убийца не сможет поместиться в том отсеке. Но кое-что интересное может найтись… Послушайте… – Он задумчиво посмотрел на Френсис Гэйл. – Вы ответили сегодня на множество вопросов, на которые отказывались отвечать вчера. А не хотите ли вы взять какие-то свои слова обратно?

– Обратно? Не понимаю…

– Ну, к примеру, – Г. М. сделал вялый жест рукой, – вы сказали, что ваш друг Гарднер не только не похищал револьвер марки «ремингтон» из дома Дервента в ночь игры в убийство, но даже не имел такой возможности.

– И что же?

– Вы подтверждаете свои слова?

– Полностью! – вскричала девушка, трагически заламывая руки. – Вы должны прекратить это! Вы превращаете Рона во что-то вроде… вроде куклы, или козла отпущения, или не знаю, во что еще. Говорю вам, он не мог! Не мог! Почему вы не пойдете и не спросите его сами? Сегодня утром он в «Линкольн-Мэншнз». Он… Кто вообще сказал, что он его брал?

– Филипп Китинг. Кстати, Мастерс, думаю, нам лучше пригласить дружище Филиппа сюда.

Мастерс завершил свой телефонный разговор, и Г. М. дал ему необходимые инструкции. Девушка успокоилась, но всем своим видом выражала возмущение. Поглядывая на нее, старший инспектор открыл саквояж, который принес с собой, и выложил на стол серую фетровую шляпу с именем Филиппа на подкладочной ленте и револьвер сорок пятого калибра. При виде револьвера она вздрогнула, но ничего не сказала. Спустя мгновение в комнату вошел Филипп Китинг. Опешив от неожиданной встречи, он опасливо улыбнулся.

– Френсис, старушка, – произнес он со сдержанной сердечностью, – у меня не было возможности увидеться с тобой, чтобы сказать, как я сочувствую твоему великому…

– Ну-ну, – оборвала его она, вспыхнув до корней волос. – Филипп Китинг, я хочу знать, что на тебя нашло? Это совсем на тебя не похоже! Ты выставляешь себя настоящим посмешищем. Ты действительно сказал этим людям, что Рон Гарднер унес этот пистолет, – она ткнула в револьвер пальцем, – домой во вторник вечером? Филипп Китинг, тебе прекрасно известно, что он этого не делал! И ты просто обязан сказать правду.

– Так вот в чем дело, – пробормотал Китинг, заметно напрягшись. И снова Поллард обратил