себе эту квартиру, чтобы просто иметь возможность выспаться с комфортом, в случае форс-мажора. По пути купил букет цветов, чтобы загладить вину за резкость. И намеревался серьезно поговорить, потому что в данной ситуации, где нас трясет друг от друга, о свадьбе не может быть и речи.

Ну, для чего?

Чтобы она изводилась ревностью, тыкала в меня случившимся, а через год стала упрекать, что я разрушил её жизнь?

Я – строитель. Я не занимаюсь сносом и разрухой. Строю фундамент, четко понимая нагрузку, чтобы строение не рухнуло. Но теперь кажется, что проект провален…

Достал ключи и тихо открыл дверь. Слышал плеск воды из ванной, тихую музыку. Снял ботинки, подошел вплотную, но что-то заставило меня остановиться…

– Мам, да я и так, и этак уже озвучила свои претензии. И оды пою его подкидышу, и подарками её завалила, вот только та щерится на меня крысёнышем. И ведь эти две деревенщины Гору настраивают против меня, понимаешь? Он только с ними встретится, как возвращается чужой. Улыбается, песенки какие-то бурчит… Знаешь, я думала, что это просто идеальный сценарий. Что Гора не придет ко мне однажды, не попросит детей, а мне не придется ему врать… Он же не знает, что после того аборта я не могу ему родить! Да я даже согласна, чтобы он подарил своему выродку квартиру, но ведь он постоянно думает о ней…

Меня парализовало. Я просто замер, сжимая дверную ручку ванной, не решаясь ни уйти, ни войти…

– Ну кто виноват, что воспоминания у него такие вот… Маргинальные. И семья у него такая же была, где жена в халате у плиты топчется, на заднем фоне орут ребенок, телевизор и блохастый кот, а отец рыбу на табуретке чистит под наш позорный русский футбол. Я же не могу ему этого дать, – Анжела вдруг так весело захихикала, словно анекдот рассказала, а не реальную жизнь, в которой живут все жители. – Вот… И я в шоке! Где Гора, и где этот сраный поселок? Думала, он уже забыл о том своем прошлом, что современно смотрит и на семью, и на подход к жизни. А эта курица снова отравляет его… Ты представляешь, он сутки просидел в больнице с дочерью, а потом ещё и к ним домой поперся. Майонез копеечный жрал, наверное, с колбасой из туалетной бумаги.

Слова Анжелы были такими спокойными, честными, она говорила это не на эмоциях, а так взвешенно, будто только об этом и думала все это время.

– Мам, ты не переживай. И папе скажи, что я со всем разберусь. Никто у нас Горислава не заберет, об этом я позабочусь. Слово даю! Квартирку он мне уже подарил, да, неофициально, но меня отсюда уже и бульдозером не выгнать. Я выбросила все старьё, купила новую мебель, чтобы, приходя сюда, он видел только мою руку, чтобы не вспоминал свою Марфуху. Да если надо, то найму суррогатную мать, а сама на полгода в Милан укачу, а вернусь с наследником на руках. Ну? Чем тебе не идеальный план?

– Шикарный план, – выдохнул я, всё же войдя в ванную. Анжела лежала в облаке пышной пены, с розовой маской на лице. Бросил букет цветов на пол и вышел.

Было невыносимо слушать это. Невыносимо видеть её искаженное яростью лицо. Она же в данный момент думала не о преступности своих слов, а о том, что я все посмел услышать!

– Не уходи, любимый! Я пошутила! Я просто пыталась успокоить маму, – Анжела закуталась в халат и бежала за мной босиком. – Мы уже и платья на свадьбу купили…

– Рад за вас. Дату сообщишь моему секретарю, Танюша с радостью отправит вам с женихом поздравительный букет, – я вошел в лифт, нажал нужный этаж, но Анжела выставила ногу между створками.

– Да ты всё не так понял…

– Точно, – я рассмеялся, смахнул с её носа пену. – Так чего ты расстраиваешься? Я просто все не так понял. Маме привет…

Глава 31

– Горислав Борисович, – в кабинет аккуратно постучала Танечка, внося кофе. – Вы просили контролировать баланс счета, открытый на имя Дунаевой Марты. По нему приходят отчеты раз в неделю, вместе с детализацией корпоративных карт…

– Тань, давай по сути, – офис уже был пуст, а у меня ещё работы часа на полтора. И это только благодаря моей помощнице, согласившейся помочь. Ещё полгода назад я бы без задней мысли торчал в кабинете до полуночи. Скажи мне кто тогда, что я вплотную займусь графиком, чтобы хоть несколько дней в неделю иметь свободный вечер – ни за что бы не поверил. И вот итог… Сегодня я погребен под документами, только потому что вчера с Лексой ходили в океанариум.

– Это отчет, – Татьяна с опаской положила папку справа от ноутбука и отошла. – Я дважды всё перепроверила.

Внимательно пересмотрел детализацию, вновь и вновь возвращаясь к нулю в графе баланса. Очень интересно…

– Танюш, ну пополни баланс счета. В чем дело? Я просил контролировать для своевременного пополнения. Спасибо, – передал отчет обратно секретарю и вернулся к работе. – Ещё какие-то вопросы?

– Нет, Горислав Борисович, я могу быть свободна?

– Да, конечно, иди к семье…

Оторвал взгляд от монитора компьютера, лишь когда хлопнула дверь.

Внутри разливалось какое-то странное напряжение, ожидание очередной волны катастрофы. Нет, меня не пустой баланс обеспокоил, а то, что я опять ощущал себя ослом конченым. Сумма там была не маленькая, но и не баснословная, чтобы бить тревогу. Да и имел ли я на это право? Нет, не имел…

Но определенно чего-то не знал.

В спасение от моих тяжелых мыслей раздался телефонный звонок. И голова в один миг просветлела. На экране телефона вспыхнула фотография Алексы: хитрая мордочка, чуть вздёрнутый носик и отсутствие передних зубов, чем и пользовалась, чтобы рассмешить меня. Корчила рожицы, нарочно шепелявила, показывала кончик языка сквозь прореху.

И это было маленьким чудом. Приходишь с ворохом проблем: проверки, затягивание сроков сдачи объектов, банковские аресты, а тут этот вечный двигатель, полный счастья и смешинок в глазах.

Добрая Кара вчера подкинула мне статью из журнала, дабы сбавить мой пыл влюбленности, из которой следовало, что мама и папа немного иначе воспринимают ребенка. Особое внимание уделяли отцам-кукушкам, проспавшим большую часть воспитательного процесса.

Да, меня не коснулись самые тяжелые дни её взросления. Но это не мешает любить Лексу всем сердцем. А ещё во мне проснулось какое-то странное чувство благодарности Марте.

– Дядя Гора, привет, – Лекса улыбалась, кружась перед телефоном. Она до сих пор скакала с