«папы» на «дядю», словно для самой себя определиться не могла. В те моменты, когда Лекса заигрывалась и говорила быстро, не думая, то «папа» вырывалось слишком часто. Но ещё были моменты неудобства, смущения, когда ей было проще назвать меня дядей. Никто из нас события не форсировал, поправок не вносил, потому что эволюция не терпит человеческой руки…

– Привет, зайчик, – захлопнул ноутбук, смахнул в портфель все текущие дела и сорвался с места, понимая, что если сейчас не согреюсь в их компании, то попросту не дотяну до конца этой адовой рабочей недели. – Как твои дела?

– Ты едешь? Мама кекс с вяленой клюквой печет, попкорн обещает. Сегодня четверг, и мы будем смотреть мультфильм. Ты видел «Король лев»?

– Нет, не видел.

– А не хочешь посмотреть? Я могу уговорить маму испечь для тебя пиццу, – заговорщицки зашептала Лекса, прижимаясь к экрану так, что я видел только её румяную щечку. – Ну ту, настоящую… С солеными огурчиками, яйцом и колбаской. Хочешь?

– А маму не нужно уговаривать, – легкий смех Марты разлетался по комнате. – Мама уже поставила тесто, и через пятнадцать минут все будет готово.

– Может, что-нибудь купить? – спросил аккуратно, пытаясь понять по голосу, напряжена ли она.

– Нет, спасибо, Гора. У нас всё есть. Мы просто ждём, – но нет, Марта была весела. Рассмеялась и прижала к себе Лексу.

Просто ждем…

Такие странные слова, но почему-то тоскливо стало. Когда в детстве родители тебя ждут дома, ты этого не ценишь, сопротивляешься, пытаешься удрать во двор к пацанам. А спустя много лет возвращаешься домой, где тебя ждут лишь холодные стены и неуютная тишина одиночества. Наверное, поэтому выбор был слишком очевидным?

Дорога до жилого комплекса пролетела быстро. Открыл подъезд своим ключом, и лишь у квартиры нажал клавишу звонка. И цепная реакция запустилась… Сначала звонкий смех Лексы, топот её бега, тихий голос Марты и щелчок замка. Двери открылись, и я вдруг ощутил тепло, словно солнцем ошпарило.

Пахло выпечкой, ванилью и чаем со смородиной. Этот купаж ароматов был чем-то большим, чем просто химозный запах парфюма, это запах жизни. Простой, настоящей, тёплой.

– Привет! – Лекса скакала, как зайчонок, пока я раздевался, а после прыгнула на руки, указывая мне в сторону ванной. – Шагом марш руки мыть!

– Слушаюсь и повинуюсь.

Марта скинула с моего пальто первые снежинки, повесила в шкаф, аккуратно пройдясь пальчиками по рукаву, а когда заметила, что я наблюдаю, вздрогнула и убежала на кухню.

– Ну? Как твои дела? – под пристальным контролем я дважды вымыл руки, показал Лексе результат и только после её проверки получил полотенце. – Мама говорила, что ты будешь снежинкой на новогоднем утреннике?

– Да. А ты придёшь? – засияла Лекса, так трогательно поглаживая меня по щетине.

Я не знаю, как она это делает, но именно детская, неподкупная и кристально чистая нежность делает меня мягким, как сливочное масло. Вот всё, что творится за пределами стен этой квартиры, кажется ерундой.

– Идём, пицца остывает, – Марта аккуратно стукнула в косяк и снова убежала.

– Пойдем, а то мама обидится, что мы с тобой тут шушукаемся.

Лекса все подбрасывала мне кусок за куском в тарелку, а потом укладывала голову на руки и наблюдала. Она рассказывала про детей из группы, про то, как они пели «каравай» Денису, как он их угощал пирожными и вкусными конфетами. Это ребенок умел радоваться каждой мелочи, о чем взрослые забывают напрочь.

– Садись со мной, пап, – Лекса притащила огромного медведя, упала прямо на него и похлопала рядом. – Тебе понравится!

Мультфильм я смотрел вполглаза, почему-то пристально следил за Мартой. Мне все покоя не давал опустевший счет. Марта почти месяц не тратила ни копейки, очевидно, обходясь наличными, что я ей привёз. А тут так резко, и сразу в ноль? Быть может, просто сняла, чтобы не пользоваться картой? Или побоялась, что однажды я проснусь и передумаю?

Но вопросов было слишком много, а ответ могла дать только сама Марта. Вот только если я хоть намеком дам знать, что обо всём знаю, то она больше не возьмет эту гребаную карту…

И как только я уже расслабился, приняв ситуацию, как она есть, Марта громко вздохнула, чем выдала себя. Приплыли…

– Что-то случилось? – я закинул попкорн в рот, стараясь говорить легко, без нажима.

– Нет, что ты. Лекса, а ты показала свой новый зимний комбинезон? – Марта вскочила, стала суетливо открывать створки шкафа.

– Ну, маам… Я мультик смотрю!

– Ладно-ладно, прости, – Марта отмахнулась и вернулась на диван, укутавшись пледом, будто холодно стало. – Гор, ты не переживай, Лексе больше не нужна зимняя одежда. А мне подруга на той неделе посылкой отправила нужные вещи. А после Нового года я планирую пойти на работу…

Марта словно оправдывалась, торопливо объяснялась. Вот только в глаза мне не смотрела. И это я ещё вопросов не задал, а она уже ёжиком прикинулась, так и норовя выпустить колючки, а глазах капли слез замирают. Её так легко задеть, обидеть. И природу этого поведения я прекрасно понимал. Сложно жить, ощущая полную зависимость от чужого и постороннего человека.

– А ты знаешь, что среднее рабочее время увеличилось? Уже почти нет графиков, пригодных для того, чтобы успевать и ребенка из садика забрать, и на развивашку, или куда вы там ходите, успеть, – подмигнул Лексе, уже перебравшейся ко мне на колени.

– Это ты к чему? – Марта села и с удивлением уставилась на меня. – А дальше школа? Расскажешь, что первоклашки учатся всего несколько часов? Что дальше станет только сложнее? Или, может, ты предложишь найти няню моей… нашей дочери?

– Я не хочу няню, – шепнула Лекса мне на ухо, чтобы мама не слышала.

Нет, Марта не очевидные факты озвучивала, она страхом своим делилась. А в глазах надежда и сомнение, среди которых отчетливо чувствовалась зарождающаяся паника.

– Пап, – сонно протянула Лекса, обнимая меня за шею. – А ты почитаешь мне сказку?

– Идём, мышка, почитаю…

Я даже выдохнул, сумев свернуть с этого разговора. Марта ждала от меня готового решения, вот только не было у меня его. До сказки с Лексой мы так и не дошли, стоило ей коснуться подушки, как дочь тут же засопела.

Когда я вышел из детской, Марта шуршала на кухне. Подхватил пальто, написал Морозову, что спускаюсь, и вошел в кухню, правда, слишком тихо, потому как Марта взвизгнула от неожиданности.

– С тобой точно всё хорошо? – эта её напряженность начинала меня пугать. – Март, ты можешь мне все рассказать, и мы непременно разберемся. Что-то не так? Тебя что-то смущает?

– Прости, я просто задумалась, – она осела в