Ой, да без разницы! Свали поскорее.

— Да, я понимаю. Но у вас были причины. Я не злюсь.

— Врешь, — делает ещё шаг.

Да чтоб тебя! Упираюсь лопатками в стену. Она холодная, но взгляд Мещерова холоднее. В нем только серый лед. Почти так же смотрел на меня Османов после того долбанного вечера, когда я узнала, что любовниц было много.

Снова чувствую себя грязной. Хочется в душ. И одиночества.

Со свистом втягиваю воздух.

— Уйдите, пожалуйста. Вы меня пугаете.

Аллах, как жалко звучит! Чувствую себя тряпкой! А Мещеров ослабляет напор, и на его лице мелькает растерянное выражение.

— Я не собирался тебя пугать.

Ну хотя бы не рычит. Но от этого не легче. Сглатываю ставшую вдруг горькой слюну. А глаза от слез щиплет.

— Если не собираетесь, то покиньте мою комнату.

И, о чудо, Мещеров уходит! Не пытается что-то доказать или оправдаться, а делает ровно так, как я сказала.

Как только дверь хлопает, я перевожу дух. Надеюсь, больше мы не встретимся. А если и пересечёмся, то на несколько секунд, не больше. Это будет лучший подарок на Новый год.

* * *

Богдан

Девчонка реально испугалась. Хрен его знает почему. Я ведь даже не орал! Но Ярослава смотрела на меня, как на чудовище. Она на самом деле допускала возможность, что я брошусь на нее и начну душить. Или что-то в этом роде.

Подхватываю бутылку и делаю несколько добротных глотков.

Адам уже спит, так что можно и мне расслабиться. Нет, не помогает. Я все больше вязну в воспоминаниях сегодняшнего утра, как будто это действительно важное.

Приехал, блин, к тестю на свою голову!

Но Адам очень хотел передать Ляле подарок… Мой сын — компанейский парень. Готов дружить со всеми вокруг. Как его мать однажды… Морщусь, прихлебывая очередной глоток. Сегодня днём звонил врач, отчитывался о состоянии бывшей супруги.

Ожидаемо, опухоль все больше давит на мозг. Никакого позитива, Инга проживет в лучшем случае полгода, а то и меньше. Но как же хорошо, что Адам давно отвык от нее и не хочет видеться. Инга и впрямь была хреновым родителем, в отличие от Ярославы… Та свою дочь любит, и это видно. Так почему мыкается с ней по чужим квартирам?

Хвастаюсь за телефон и набираю Силыча. Это мой давний клиент, познакомились, когда я ему авто делал.

— Привет, Богдан, — хрипит трубка прокуренным голосом. — Какими судьбами?

— Нужно одного человечка пробить по базам. Сумеешь помочь?

— В новогодние-то праздники… Ладно, один хрен я на работе. А с какой целью интересуешься?

Действительно, мне ли не все равно? Знаю, что тесть допустит к работе только самых надежных. Так что…

— Девушка ведёт себя странно.

Силыч хмыкает.

— Ладно, давай инфу по этой твоей девушке…

Она не моя. Но вместо возражений диктую все, что узнал. Жаль, фото не додумался сделать. Приходится словами описывать.

— Через день-два прозвоню… — обещает Силыч.

Пусть так. Все равно мы с Адамом в Москве до конца зимних каникул.

Пройтись по ночному городу, что ли? Погода великолепная, сыпет мягкий снежок, народ вовсю развлекается. Проветрю голову, заодно позвоню Марте.

Мы познакомились недавно. Очень милая девушка, работает логистом. Но зацепила меня красивая мордашка, а лёгкость в общении. Кажется, Марте действительно было плевать, какой груз прошлого у меня за плечами. Мы неторопливо присматриваемся друг к другу, и лично мне пока все нравится.

Но едва успеваю выйти во двор, как телефон снова оживает.

Смотрю на дисплей, и становится не по себе. Опять Силыч? Но ведь и часа не прошло…

— Я тебе на Вайбер фото скинул, — начинает без предисловий. — Посмотри, она ли?

Открываю программу, и сердце ухает куда-то вниз. На меня смотрит Ярослава. Вся такая при параде, в драгоценностях и с улыбкой во все тридцать два. А рядом смуглолицый мужик. Его рожа кажется мне смутно знакомой.

Нервы звенят струнами. Это все очень хреново.

— Дело дрянь, — поддерживает меня Силыч. — Ее настоящее имя Османова Ясмина Алиевна. Жена одного бизнесмена из… — называет город. — Дамочку уже два месяца ищут. Дочь прихватила и сбежала. Османов скулит, что девица больна на голову и социально опасна.

— Она здорова…

Уж за это я могу поручиться на сто процентов.

— Неважно. Главное, она нарушила закон. Нельзя просто забрать ребенка и свалить в никуда.

— Силыч…

— Да знаю-знаю. От таких, как Османов, не первый раз сбегают. Поэтому можешь рассчитывать на мое молчание. Просто знай — ее разыскивают. Честно говоря, удивлен, что ты ничего не нарыл.

Да потому что не интересовался! Зато мой тесть, паскуда такая, отлично представлял, кого тянет под крыло. После болезни дочери он резко стал заботиться о сирых и убогих. А я-то решил, что он опять сводничает.

Вот же… проклятье. Чувствую себя ублюдком. Тиранил девчонку ни за что. А она просто пряталась!

— Ладно, Силыч. Спасибо. И это… держи меня в курсе.

— Обязательно.

В трубке звучат гудки. Больше чем уверен, дальше его кабинета эта информация не всплывёт. Но мне стоит как можно скорее встретиться с тестем. И о многом поговорить.

* * *

Арсен

Всегда недолюбливал новогодние праздники. Слишком много шума, ненужной суеты и бессмысленных встреч. Одно было приятно — наконец-то завалить Ясмину на лопатки. И сейчас бы сделал это с превеликим удовольствием. Только без сопливых нежностей, а так, чтобы сучка на всю жизнь запомнила!

Приятные, мать их, фантазии! Которым ни хрена не суждено сбыться. Женушка затаилась капитально. Безопасник оказался прав — Ясмину взяли под крыло профессионалы и сделали все, чтобы ее поиск стал максимально дорогим. Мои люди работают двадцать четыре на семь, счет стремительно пустеет, а в итоге — жирный ноль!

Вспышка гнева обжигает и снова сворачивается ноющей тяжестью под ребрами. Хрен они угадали. Найду все равно. А потом заставлю отработать. И пусть даже не пытается разжалобить. Свой шанс она упустила.

Мобильник тихонько вибрирует, но в сумраке комнаты его звук — как грохот лавины.

Снова Зарецкий. Хочет сообщить, что дело дрянь? Уволю к чертовой матери! Но только я нажимаю «ответить», из динамиков несется торопливое:

— Нашли девку, которая была на вечеринке.

Моментально подскакиваю на ноги. Быть не может!

— Где? — хриплю только.

— Да на тусовке одной засветилась. Там такая пати была — никто нихрена не заметил. Правда,