– Да, – тряхнула рыжими кудрями девочка.

– Молодец! – похвалила Ира. – Значит, не зряТоня денег заплатила!

Щеки малышки вспыхнули бордовым цветом.

– Вы о чем говорите? – она попыталасьпродемонстрировать полнейшее самообладание. – Какая Тоня?

– Рыльская, – спокойно ответила Ирина, – женаАнтона. Он с тобой спал, а супруга решила муженька в семью вернуть. Правильно,между прочим, Антоша богат, словно Крез, кто ж таким мужиком швыряется. ВотТонечка и заплатила тебе отступные. Дала конвертик и велела: «Возьми деньги иотвянь от Антона!» А ты молодец, потребовала сумму увеличить вдвое: дескать,беременна от него. Вот отсюда и клип, кстати, аборт-то ты не делала, облохалаТонечку. Правильно, так им, женам проклятущих олигархов, и надо! Насосалисьнародной кровушки, а нашей кошечке денег на клип не хватает! Эй, ты куда!

Рыжеволосая девочка быстро скользнула в темноту коридора иисчезла. Ирина засмеялась и прошла совсем близко от меня. Я почувствовала еедыхание, запах дорогих духов, потом горячие пальцы Кротовой сунули мне в рукубумажку. Оказавшись в одиночестве, я прочитала записку: «Завтра в полдень,Тушинский рынок, у выхода из подземного перехода, прямо у вещевых рядов.Смотри, чтобы за тобой не проследили».

На следующий день, договорившись с Ритой о том, что придудомой непосредственно перед отъездом на концерт, я поехала на «Тушинскую».Вышла в нужном месте из подземного перехода и растерялась. Вокруг гомонилатолпа. Люди бежали в разные стороны, почти у всех в руках были коробки, пакеты,кульки, свертки… Испугавшись, что не найду в толчее Ирину, я огляделась вокруги увидела подходящего к переходу мальчишку, одетого в грязные джинсы и не менеезамызганную футболку.

– Кого ждешь? – спросил он меня.

– Ирину, – машинально ответила я.

– Пошли, – велел подросток, – она в кафесидит.

Не дожидаясь меня, он нырнул в толпу, я бросилась за ним.

Похоже, паренек ориентировался на огромном рынке, словнорыба в воде, мы бодро пересекли ряды, торгующие верхней одеждой, протолкалисьмежду продавцов обуви, добрались до забора…

– Давай за мной, – бросил провожатый и шмыгнул вдыру.

Я молча повиновалась, теперь мы оказались в небольшомпроулочке, двинулись мимо припаркованных машин, пересекли пару дворов инеожиданно уткнулись в стеклянный павильончик с вывеской: «Кафе „Солнышко“».

– Тебе туда, – «Иван Сусанин» ткнул пальцем всторону двери, потом повернулся и исчез.

Я вошла внутрь и чихнула. В тесно набитом помещении пахлопивом, рыбой, сигаретами и чем-то непонятным, пробирающимся в нос, словно еж втесную нору.

Зал был заставлен пластмассовыми столиками, между которымисновали грузные официантки с подносами. В общем, типичная пивнушка советскихвремен, даже странно, что в наше время еще сохранились подобные.

– Эй, – донеслось из угла, – иди сюда!

Я повернула голову и увидела Ирину. – Я здесь, –помахала она рукой.

Подождав, пока я сяду на хлипкий, пошатывающийся стульчик,журналистка поманила подавальщицу и велела:

– Пива и креветок.

Девушка, кивнув, пошла к стойке.

– Я совсем не пью, – быстр о сказала я, –извини.

– Я тоже не люблю хмельное, – ответилаИрина, – к пиву равнодушна, креветки чистить ненавижу, но сидеть за пустымстоликом нельзя, привлечем к себе внимание. Вот смотри, пожалуй, этоединственное, что осталось от твоей семейной жизни.

Улыбнувшись, Кротова достала из сумочки два снимка. Яуставилась на фото. Одно запечатлело совершенно незнакомого мне мужчину,рослого, плечистого блондина с лицом апатичного кролика. На мой взгляд, дядечкапятьдесят шестого размера в объеме должен выглядеть бодро, но у этогоиндивидуума в глазах не было никакого огня, он напоминал мопса-переростка.Знаете этих собак с вечно несчастным выражением на мордочке? Только мопсывызывают умиление, а мужик на снимке, несмотря на рост и внушительные габариты,казался убогим.

– Это кто? – удивилась я.

– Не узнаешь? Твой муж Игорь, – ответила Ирина,закуривая сигарету.

Я пристально вглядывалась в изображение, никакихположительных эмоций оно у меня не вызывало. Я была супругой этого хрыча?Любила его, сидела с ним постоянно дома? Спала в одной постели? Кошмар!

На столешницу легло еще одно фото. На этот раз явносделанное в загсе. Игорь в темном костюме стоит, положив обе руки на спинкустула. На нем сижу… я, очень полная, одетая в светло-бежевый костюм с длинной,почти до полу, юбкой. Мои руки судорожно сжимают небольшой букет из белыхгвоздик, старомодные туфли высовываются из-под праздничного наряда, волосыукрашают дурацкие маленькие цветочки.

– А это что? – Я окончательно перестала пониматьпроисходящее.

– Свадебное фото, – пояснила Ира, – денег унас особых не имелось, вот и решили белое платье тебе не шить, и потом, смешнобы ты выглядела в фате… Уже не девочка! Ну что, убедилась?

– Да, – в полном отчаянии ответила я, –только, извини, ну совсем ничего припомнить не могу.

– Это понятно, – вздохнула Ира, – твоя психиказащищается от внешних раздражителей. Подобные случаи описаны в литературе.Некоторые убийцы, совершив преступление, потом начисто про него забывают.

– По-твоему, я убила Игоря?

Ира кивнула:

– Да. Хочешь правду?

– Конечно.

– Тогда слушай. Игорь тебя… – начала было Ирина,но тут к нашему столику подошел, слегка покачиваясь, плохо одетый мужчина и,панибратски хлопнув Ирину по плечу, воскликнул:

– Вот так встреча!

Ирина с трудом выдавила из себя улыбку.

– Привет, Жорик, каким образом ты тут оказался?

– Я же сюда переехал, вон в тот дом, –слово-охотливо прояснил ситуацию Жора, – бывшей жене двушка досталась, амне щель в сарае. Тебя-то каким ветром занесло в сию рыгаловку?

– Просто мимо шла, пить захотела.

Жорик глянул на меня и с удивлением воскликнул:

– Таня! Во блин! Тебя выпустили?!

Я растерялась и не нашлась, что сказать.

– Ты путаешь, – быстро пришла мне на помощьИрина, – это Лена, моя коллега, мы вместе работаем.