– Первой Глафирой была некая Настя Звягинцева, –без тени улыбки заявила Ирина, – голосок слабый, так, на троечку, но нектовложил в девицу деньги большие, просто немереные, и Глафира зазвучала везде.

– Ну и что?

– Потом Настя оказалась замешана в деле об убийствесвоего любовника, бизнесмена Сергея Лавсанова, который и давал Свину деньги наее раскрутку. Но выяснилось, что Настя ни при чем, Лавсанова пырнула ножикомдомработница, якобы он к ней приставал… понимаешь?

– Пока не слишком, – честно призналась я.

– Настя петь бросила, – объяснила Ира, – апочему?

– Ну… умер покровитель, денег не стало!

– Нет, тугриков у Свина меньше не стало. Он мигомзаменил Настю на другую девицу, ту, что сейчас подвывает под именем Глафира. Изчего я делаю заключение: дело нечисто. Очевидно, оба, и Свин, и Настя, замешаныв убийстве Лавсанова, бедная домработница парится ни за что в клинике дляпсихов, в дурке!

– В той же, где лежала я?

– С чего ты это взяла?

– Ну… мне так показалось.

– Вовсе нет, – ответила Ирина, – тудомработницу зовут Таня Рыкова, и она помещена в спецбольницу в местечкеВолково.[2]

– Ты знаешь, что она не виновата!

– Догадываюсь.

– И никому ничего не сказала!

– Зачем?

– Чтобы несчастную отпустили.

– Мне наплевать на нее, – жестоко заявилаИра, – а на тебя нет! Хочу выручить сестру и уехать подальше. К ТанеРыковой никаких эмоций не испытываю, ей, скорей всего, заплатили, она самазнала, на что шла! Да не о ней речь.

– А о ком? – борясь с головной болью, спросила я.

– О тебе, – рявкнула Ирина, – и обо мне!Слушай, у Свина имеются документы, подтверждающие его участие в убийстве. Нашазадача найти их, похитить, а потом уж взять продюсера за мягкое брюшко и сообщить:«Знаем все, гони бабло, иначе, папочка, окажешься в милиции». Вот за спасениесвоей шкуры Свин и отстегнет миллион баксов.

Вдруг железный обруч, сдавивший мне голову, лопнул. Явдохнула душный, пыльный воздух и невольно сказала:

– На мой взгляд, это подло – шантажировать человека.Может, попробуем заработать деньги иным путем? Честным?

Ира хрипло засмеялась:

– Самое интересное, что это говоришь ты, женщина,убившая ради квартиры и дачи мужа.

Я растерянно замолчала. А ведь правда, я совсем забыла, чтоявляюсь убийцей, но шантаж все равно нехорошее дело.

– Если ты способна в кратчайший срок честным путемполучить сумму с большими нолями, то начинай, – ухмыльнулась Ира.

– Можно взять ссуду в банке, – пролепеталая, – продадим квартиру, дачу…

– Ага, – подхватила Ира, – шмотки…

– Да, – воспряла я духом, – ей-богу, будетлучше, еще можно драгоценности в ломбард снести, шубу, ковер… Наберемпомаленьку – и бежать!

– Рваные трусы и носки, – прошипела Ирина, –молчи лучше, о чьих драгоценностях ты болтаешь? Вот сейчас тресну тебя.

Я отшатнулась.

– Не бойся, – успокоила меня Ира, – не трону.В конце концов, ради тебя я сделаю все для нашего бегства, но и ты должнапоработать! Знаю, знаю, ты не привыкла шевелиться, но в связи сисключительностью ситуации потребуются некоторые усилия и от Танечки-мямли!

– Прекрати меня так называть!

– А что? Обидно?

– Да.

– Надо же! Однако ты начинаешь походить на человека,раньше тебя это не коробило.

– А теперь задевает!

– Хороший признак, – издевательски протянулаИрина, – в вас, мадам, просыпается человеческое достоинство! Кстати, ты ниразу, даже узнав, что вместо зоны отправляешься в больницу, не сказала мне«спасибо».

– Наверное, была свиньей, – чувствуя огромнуюусталость, медленно ответила я, – спасибо и извини за все. Поверь, ясовершенно не помню себя в качестве Тани Кротовой, в мозгах чистый лист, но чембольше ты про меня рассказываешь, тем сильнее я себе не нравлюсь. Теперь делапойдут по-иному, вот увидишь, я буду работать и больше не доставлю тебе хлопот.Мне жутко стыдно за все и отвратительно осознавать, что я из корысти лишилажизни человека. Может, я очень раскаивалась и господь поэтому лишил меняпамяти? Проявил милость?

– Сказки про доброго боженьку оставь на потом, –заявила Ира, – хватит достоевщину разводить, действовать надо.

– Делать-то что? – растерянно спросила я.

– Ты можешь проникнуть к Свину домой?

– Каким образом?

– Просто, ну, допустим, вечером вернетесь с концерта,ты чай им подашь, верно?

– Да, вероятно, они ужин попросят, салатик там…

– Меню можешь не озвучивать! – оборвала меняИрина. – На!

– Это что? – испуганно спросила я, глядя нанебольшой пузырек, который сунула мне Ира.

– Снотворное, сильное, но безобидное, капнешь им сГлафирой в еду, через десять минут они заснут. А ты возьмешь у Свина ключи и кнему в дом рванешь, компромат искать.

– Ой, я не смогу!

– Ерунда! Это элементарно!

– Мне не нравится такой вариант.

– Вот, а обещала мне помогать, прощения просила.Значит, все одни слова, ты по-прежнему Танька-мямля!

– Ну хорошо, – сдалась я, – будь по-твоему.Только вряд ли Свин держит компрометирующие его документы на самом виду. Скорейвсего, у него есть сейф, или он отнес папочку в банк, в ячейку.

– Ты сначала в письменном столе пошарь, а потом, колиничего не обнаружится, будем мозгами раскидывать, – велела Ирина, –ступай домой, да не трусь. Снотворное хорошее, Свин десять часов проспит, акогда проснется, ничего не заподозрит. Ну так ты мямля?

– Нет, – вздохнула я и, попрощавшись с сестрой,пошла к метро.

Около входа в подземку бойко торговали палатки. Я всталавозле паренька, который продавал видеокассеты, и тупо уставилась наразноцветные коробочки.