– Мы не знали, – шмыгнула носом Рита.

– Ладно, готовься, – велел Ванька.

Я схватила костюм, звукооператор вцепился в мою талию.

– Раз, два… три! – скомандовал он.

Я, вложив все силы, с неистовством рванула комбинезон. Ваня,очевидно, тоже сконцентрировал всю свою мощь, потому что на секунду мнепоказалось, что его руки сломали мое тело пополам.

Чмок! Голые ноги Риты взметнулись вверх, певица упала стабуретки на пол, но, слава богу, концертное одеяние было снято. Я не успелаобрадоваться избавлению от напасти. Сила инерции понесла нас с Ванькой назад.Парень, по-прежнему судорожно сжимая мою талию, налетел спиной на дверь.Хлипкая, похоже, сделанная из прессованного тряпья дверь упала, мы выскочили вкоридор и шлепнулись на пол.

– Жива? – прокряхтел Ванька.

– Да, – ответила я, держа смятый комбинезон.

– Вставай, – зашевелился подо мнойклавишник, – а то всего костями исколола.

Я потрясла головой и увидела, что одна накладная грудь,украшавшая комбинезон, выскочила из специального кармашка и откатилась всторону.

– Чего разлеглась, – пнул меня Ванька, –подымайся.

Я встала на ноги и хотела подобрать фальшивый бюст, но тутоткуда ни возьмись вылетел серебристый пуделек. Со счастливым лаем он подскочилк бутафорской прелести, схватил ее и был таков. С воплем: «Положи назад!» – япобежала за собачкой.

Естественно, никаких шансов настичь воришку у меня не было.Во-первых, животное резво передвигалось не на двух ногах, а на четырех лапах, аво-вторых, оно хорошо знало дорогу. Не прошло и двух секунд, как пудель шмыгнулв какую-то дыру под деревянным помостом и затаился.

Я встала на колени.

– Кисонька, отдай!

Тишина в ответ.

– Хочешь сосиску?

– Р-р-р…

– Хороший мальчик.

– Р-р-р.

– Ладно, ладно, девочка, верни тете грудь.

– Р-р-р.

Поняв, что с пуделем мне не договориться, я побежала искатьдрессировщика. Он обнаружился в просторной комнате, сидел у зеркала, накладываяна лицо тон.

– Ваш пудель украл у меня грудь! – с возмущениемвоскликнула я.

Мужчина на секунду замер, потом положил маленькую резиновуюгубку на стол.

– Вы кто?

– Костюмер Глафиры, Татьяна.

– Очень приятно, Виктор.

– Мне абсолютно все равно, как вас зовут! Немедленноотнимите у своей собаки мой бюст.

Глаза Виктора начали вываливаться из орбит.

– Вы хотите сказать, что одна из моих актрисподпрыгнула и отгрызла у вас… э… ну и глупость! Ей никогда так высоко неподскочить, пудели подвижны, но они все же не чемпионы мира по прыжкам ввысоту.

Он еще и издевается надо мной!

– Я лежала на полу!

– Где?

– В коридоре!

– Зачем, – вздернул брови Виктор, – с какойстати вы там валялись? У вас в гримерке нет дивана?

– Неважно, – топнула я ногой, – я упала! Асобачка: ам – и деру!

– Ерунда, – решительно заявил дрессировщик, –мои актеры не едят сырое мясо! И потом, они просто не способны отгрызть в одинмиг такой кусок от человеческого тела!

Старательно сдерживая бешенство, я прошипела:

– Она или он ничего не откусывали, грудь отвалиласьсама, от удара! Откатилась в сторону, а тут чумовой пудель появился.

Виктор потряс головой:

– Господи! Милая, вы что, как конструктор, из сборныхдеталей состоите?

– Хватит, – я потеряла всяческое терпение, –бюст накладной, резиновый, из концертного костюма!

– Теперь понятно, – мигом посветлел Виктор, –с этого следовало начинать! И кто же набезобразничал? Рей? Глэдис или Таими?Хотя на них это не похоже! Вот Сима может!

– Собака не представилась, – буркнула я, –имени не назвала. Вот что, вытащите ее наружу и отнимите грудь.

– Откуда вытащить? – воскликнул Виктор.

– Пудель забился под какой-то помост!

– Но мои собаки все здесь! Вот они! Я им никогда неразрешаю бегать свободно по коридорам, – возмутился дрессировщик, –эти актрисы очень послушные, да?

– Гав, – подтвердил стройный хор, – гав.

– Но чей же пудель носится за кулисами?

Виктор скривился:

– Это Ричи, кобелек Инессы, солистки «Лисичек», отвратительныйсубъект, уж поверьте мне. Капризное, невоспитанное, визгливое, глупое существо,все в хозяйку.

– Извините, – пробормотала я и выпала в коридор.

– Нашлась! – заорал, налетая на меняВанька. – Дуй в машину, опаздываем!

– Костюм…

– Я его на место пихнул, ботинки и шапчонку тоже.

– Но бюст…

– Плевать.

– Как же…

– Вот так! – рявкнул Ванька и поволок меня вниз.

– Все равно трансвеститы правду узнают, –вздохнула я, – им сейчас расскажут, какой «стриптиз» Глафира устроила, онивытащат комбинезончик и живо сообразят, что к чему!

– Нас уже тут не будет, – успокоил меня Ванька,распахивая дверь автомобиля, – не пойман – не вор. Начнут предъявлятьпретензии, ответим: «Чего пристали, вы нас видели сами? Вот и молчите».

На второй концерт, в клуб «Соты», явился Свин. Увидав его, ябыстро сказала:

– Вели Глафире меньше есть!

– Почему? – удивился продюсер.

– Ей юбка мала!

Свин поскреб в затылке, потом почти ласково пробасил:

– Иди кофе глотни за мой счет.

– А за свой я не могу, денег нет, – парировала я.

Продюсер чихнул, вытащил из кошелька две розовые бумажки ицарственным жестом протянул мне:

– Ни в чем себе не отказывай! Вернешься через полчаса.

Я нашла Ваню и спросила:

– Хочешь кофейку?