– Свин не подумал об одежде?

– Не знаю, – с отчаянием воскликнула Рита, –он все предусмотрел: грим, цвет волос, а вот про шмотки забыл, и я тоже махудала, отчего-то решила, что спокойно Глафирино барахло натяну!

– И туфли?

– Ну дура я, дура!

– Споешь в джинсах.

– Нет, нельзя.

– Почему же? Полно таких, кто очень просто одет.

– Глафира – это перья, блестки, каблуки, в общем,варварское великолепие пополам с фейерверком, – чуть не плакалаРита, – надо же, так на первом же выступлении облажаться! Свин менявыгонит!

Руки ее затряслись, на густо намазанные глаза сталинакатываться слезы.

– Не реви, – рявкнула я, – безвыходныхположений не бывает! Сейчас что-нибудь придумаю, никуда не ходи!

Ноги вынесли меня в коридор. Честно говоря, я хотелазаглянуть к кому-нибудь в гримерку и попросить костюм, но, не успев сделать ишага по коридору, отмела эту идею. Никто не даст наряд, это смешно. И каквыручить Риту?

Мимо меня с шумом протопали парни из шоу трансвеститов.

– Привет, Таньк, – сказал один.

Я кивнула.

– Здорово, мы снова вместе, вы когда идете?

– Ну у нас еще полно времени, – улыбнулся один изюношей, – прикинь, только в одиннадцать начинаем.

– Чего же вы в такую рань сюда приехали? –удивилась я.

– Да Пашка, урод, время перепутал!

– Ладно вам, ребята, – заныл Павел, которому,очевидно, уже крепко досталось от коллег за допущенную ошибку. – Ну есть унас два свободных часа. Ща сумки бросим и пойдем шары погоняем, тут в соседнемдоме бильярд.

Ругая Пашу, трансвеститы зашвырнули костюмы в комнату иушли, забыв запереть дверь.

Я постояла перед ней, потом, осторожно оглядевшись посторонам, нырнула в чужую раздевалку и стала рыться в сумках и портпледах.

Увидав меня со шмотками в руках, Рита изумилась:

– Где взяла?

– Неважно, – отмахнулась я, – у нас временинет, живо меряй. Тут тебе и блестки, и стразы, и фиг знает что еще! Отпоешь, ятихонечко на место суну, хозяева раньше чем через два часа не подойдут.

– Гав-гав-гав, – донеслось из-за двери.

Я выглянула в коридор и увидела, что по нему идет мужчина сосворой пуделей. Песики заливались счастливым лаем.

– С нами будут дрессированные собачки, – в полномвосторге заявила я Рите, – вот прикольно!

Но певица меня не услышала.

– Это велико, и то не подходит. Впрочем, вот, смотри.

Со скоростью ракеты Рита влезла в ядовито-розовыйкомбинезон, щедро обсыпанный блестками. Наряд сидел на ней, словно вторая кожа.

– К нему еще шапочка прилагается, – сообщилая, – немного странной формы, такая круглая, а сверху большая бомбошка. Даи сзади на комбинезоне что-то непонятное, крылья, что ли?

– Во-первых, это единственное, что подошло мне поразмеру, – протянула Рита, – а во-вторых, чем чуднее я будувыглядеть, тем лучше! Босоножки только эти подходят, остальные огромногоразмера, прямо лыжи, а не обувь. У меня, правда, сороковой размер, но сейчас якажусь себе просто Золушкой с хрустальной туфелькой.

В дверь постучали.

– Глафира, вы готовы?

– Да! – крикнула Рита, и мы вышли в коридор.

В кулисах, как всегда, толкался народ. Кто-то из подпевки,несколько балетных, парочка жарко спорящих о чем-то парней и представительклуба, резко выделявшийся на фоне актерской братии. Наши были либо вневероятных концертных одеяниях, либо в джинсах, а администратор потел в черномкостюме, галстуке и белой до синевы рубашке.

– А сейчас, – загремело над сценой, – передвами выступит ослепительная, несравненная Глафира. Лучшие песни,сногсшибательные костюмы.

– Ла-ла-ла! – заорало из динамиков. – «Моялюбовь – твое желанье, оно погибнет без меня…»

«Ну и бред, – подумала я, наблюдая за Ритой, бодропрыгающей туда-сюда с микрофоном в руке, – кто же пишет текст песен? Или,как говорила предыдущая Глафира, публика любое дерьмо съест? Впрочем, некотороевремя Рите придется просто разевать рот под фонограмму предшественницы, нопотом она постепенно сменит репертуар. Голос у Риты есть, дай ей бог удачи».

– Вау, – заорал кто-то, – ну, прикол!

Я вынырнула из моря мыслей и уставилась на сцену. Там, впотоке серебристо-голубого света, стояла совершенно обнаженная Рита. Телодевушки с неправдоподобно высокой грудью прикрывал лишь дождь сверкающихблесток. На певице не было ровным счетом ничего, даже трусиков-стрингов. Впервую секунду я обомлела, потом мигом поняла, что произошло. Ядовито-розовыйкомбинезон был сделан из особого материала, «исчезающего» при определенномсвете софитов. Стоило осветителю поменять фильтр, как возник эффект обнаженки.Наверное, в костюме есть специальные кармашки, куда вложена фальшивая грудь,поэтому сейчас у Риты был совершенно ужасающего размера бюст, а темныйтреугольник внизу живота – это на самом деле трусики особой формы, пришитые кбрюкам изнутри. Они закрыли стринги темного цвета, которые были на Рите.Костюмчик-то для трансвестита! Представляю, какой шквал аплодисментов слышитнастоящий хозяин прикида, ведь основная масса публики знает, что он мужчина, итут такое!

Впрочем, и Рита не могла сегодня пожаловаться на отсутствиеоваций. Публика в зале просто взвыла, кое-кто рванул к сцене и был остановленбдительными секьюрити.

– Вау, – скандировали зрители, – вау!Гла-фи-ра! Гла-фи-ра!

Рита не могла видеть себя со стороны и не понимала, с какойстати ее почитатели залились в экстазе. Три парня из подтанцовки сначаларазинули рот вместе со всеми, но потом профессиональная выучка взяла верх, июноши снова начали бойко топать ногами и размахивать руками. Один из танцоровдопрыгал до Риты и шепнул певице что-то на ухо. Риточка вздрогнула имоментально сложила руки на груди. Микрофон ткнулся в ее правый сосок, и тутстранная бомбошка на голове певицы вздрогнула, что-то щелкнуло, и из верхушкишапочки забил вверх столб фейерверка.

Я зажала рот руками. Только бы Рита не заорала от ужаса и небросилась за кулисы. Милая, ты же хочешь стать звездой, давай, постарайсявыкрутиться из нестандартной ситуации.