– Только ему. Полковнику в отставке ДжорджуНадженту, моему ассистенту.

– Этому зануде?

– Да, зануде, но на него можно положиться. Онотличный организатор, ярый приверженец дисциплины. Я оставлю необходимыеинструкции, и он играючи отправит Сэма Кэйхолла в лучший из миров. Этоидеальная кандидатура.

Джордж Наджент являлся заместителем инспектораНайфеха. Славу ему снискали порядки, установленные в лагере для тех, ктовпервые преступил черту закона. В течение шести мучительно долгих недельНаджент яростно топал тяжелыми армейскими ботинками, сыпал проклятиями и обещалкаждому недовольному превратить его в “петуха”. Выходившие из лагеря на свободув Парчман уже не возвращались.

– У Наджента не в порядке с головой, Филлип.Он наверняка кого-нибудь угробит, это вопрос только времени.

– Вот-вот, наконец-то ты понял. Пусть выпуститпар, угробит Сэма – по правилам, как положено. Соблюдение правил доводит его дооргазма. Казнь Кэйхолла станет эталоном, Лукас!

Но слова инспектора не вызвали у Лукасаэнтузиазма.

– Ты – босс, тебе виднее, – пожав плечами,буркнул Манн.

– Благодарю. Тебе нужно лишь время от времениприсматривать за ним. С одной стороны будешь ты, с другой – я. Успех обеспечен.

– Дай Бог.

– Даст. Я устал, дружище. Ничего не поделаешь,годы. Прихватив со стола папку, Лукас направился к двери.

– Жди звонка. Позвоню сразу, как толькоадвокат уедет. После беседы с Сэмом он должен зайти ко мне.

– С удовольствием взглянул бы на него.

– Хороший парень.

– Зато семейка у него еще та.

* * *

Хороший парень и его приговоренный к смертидед в полном молчании провели четверть часа. В комнате слышалось лишьназойливое потрескивание кондиционера. Не выдержав, Адам подошел к стене,прикоснулся ладонью к расположенной чуть выше головы решетке вентиляции.Влажная кожа ощутила струйку прохладного воздуха.

Внезапно дверь распахнулась, в проеме возниклаголова Пакера.

– Как дела? – Взгляд охранника скользнул поАдаму и устремился на окошко, за которым, по-прежнему прикрывая лицо рукой,сидел Кэйхолл.

– Все в норме, – не очень уверенно ответилАдам.

– Тем лучше.

Глухо громыхнул замок, и вновь воцариласьтишина. Адам неторопливо вернулся на свое место, упер локти в стол, чутьподался грудью к окошку. Минуту-другую Сэм сидел неподвижно, затем вытеррукавом куртки глаза и расправил плечи.

– Нам необходимо поговорить, – негромко сказалАдам.

Сэм кивнул. Вытерев глаза еще раз, достал изпачки сигарету, щелкнул зажигалкой. Руки его сотрясала мелкая дрожь. Одна задругой последовали три быстрых затяжки.

– Получается, ты – Алан, – севшим голосомпроговорил он.

– Был им. До смерти отца я ни о чем не знал.

– Ты появился на свет в шестьдесят четвертом.

– Да.

– Первым из моих внуков. Адам согласнонаклонил голову.

– А в шестьдесят седьмом ты исчез.

– Примерно тогда. Не помню. В памяти осталасьтолько Калифорния.

– Я слышал, что Эдди уехал в Калифорнию и таму него родился второй ребенок. Потом кто-то назвал имя девочки – Кармен. Напротяжении нескольких лет до меня доходили слухи о ваших разъездах по южнойКалифорнии, но Эдди умело заметал все следы.

– Пока я был ребенком, мы часто переезжали сместа на место. По-видимому, отцу не везло с работой.

– А обо мне ты ничего не знал?

– Ничего. О родственниках в доме не говорили.Правду я узнал только после похорон.

– От кого? – От Ли.

Сэм крепко смежил веки, глубоко затянулся.

– Как она?

– Нормально, насколько мне известно.

– Почему ты решил работать на “Крейвиц эндБэйн”?

– Это хорошая фирма.

– Ты знал, что они уже когда-то меня защищали?

– Да.

– Выходит, все спланировал заранее?

– Около пяти лет назад.

– Но для чего?

– Не знаю.

– Должна же быть хоть какая-то причина.

– Она очевидна. Вы – мой дед. Нравится этокому-то или нет, но вы тот, кто вы есть, как, собственно говоря, и я. Сейчас яздесь. Что мы намерены делать?

– Тебе лучше уехать.

– Я никуда не уеду, Сэм. Я готовился к этомупочти всю сознательную жизнь.

– Готовился к чему?

– Юридически представлять ваши интересы. Вамнужна помощь. Поэтому я здесь.

– Мне уже не помочь. Они твердо решилинакачать меня газом. Ты не должен встревать в давнишний спор.

– Почему?

– Во-первых, потому, что это не имеет смысла.Надорвешься – и без малейшего намека на успех. Во-вторых, выплывет твояродословная, а она далеко не блестящая. По всем параметрам куда разумнееостаться Адамом Холлом.

– Я – Адам Холл, и вовсе не собираюсь менятьимя. Я – ваш внук, этого тоже не изменишь. В чем вы видите проблему?

– Может пострадать твоя семья. Эдди обеспечилсыну надежное прикрытие. Не разрушай его.

– Оно уже рухнуло. В фирме обо всем знают. Ярассказал Лукасу Манну и…

– Этот тип выболтает любой секрет. Не вздумайеще раз довериться ему.

– Сэм, боюсь, вы меня не поняли. Мне нет деладо его болтовни. Мне плевать, если весь мир узнает, что я – ваш внук. Я погорло сыт маленькими семейными тайнами. Слава Богу, я уже не ребенок и сам могупринимать решения. Кстати, юристов принято считать существами весьматолстокожими. Я сумею постоять за себя.

Тело Сэма несколько расслабилось, уголки ртадрогнули в мягкой улыбке. Так умудренный жизнью мужчина улыбается ребенку,который хочет, чтобы его принимали за взрослого. Кэйхолл покачал головой.

– Ты сам ничего не понял, – ровным тономсказал он.

– Так объясните.