Мемфисский филиал занимал два этажа в“Бринкли-Плаза”, здании, построенном в начале 20-х на углу Мейн – иМонро-стрит. Мейн-стрит считалась в Мемфисе крупнейшим торговым кварталом: отцыгорода запретили на улице движение автомобильного транспорта, заменили асфальтплиткой, высадили декоративные деревца и разбили фонтаны. Район сталбезраздельным царством пешеходов.

Над зданием хорошо потрудились реставраторы.Вестибюль “Бринкли-Плаза” сверкал благородной бронзой и розовым мрамором. Стеныкабинетов отделения фирмы “Крейвиц энд Бэйн” были обшиты дубовыми панелями,полы устланы мягкими персидскими коврами.

Хорошенькая молодая секретарша провела Адама вугловой офис Бейкера Кули, управляющего филиалом. Пожав друг другу руки,мужчины восхищенными взглядами проводили направившуюся к двери изящную фигурку.

– Добро пожаловать на Юг, – сказал Кули,опускаясь в глубокое кожаное кресло.

– Благодарю. Насколько я понимаю, с ГарнеромГудмэном вы уже говорили?

– Вчера, и дважды. Он объяснил мне ситуацию. Вконце коридора находится небольшая комната для совещаний, с компьютером ителефоном. Она в вашем распоряжении.

Адам кивнул и осмотрелся. – Какого рода делавы здесь ведете? – спросил он.

– Судебных разбирательств почти нет, а вуголовных процессах мы не участвуем, – быстро ответил Кули, как бы даваяпонять, что преступникам вход в эти роскошные чертоги заказан. Адамувспомнились слова Гудмэна: “Контора похожа на дорогой бутик”. – В основномколлеги обслуживают интересы крупных корпораций. Среди наших клиентов несколькосолидных банков, а еще мы поддерживаем тесный контакт со структурами местногоуправления.

От такого масштаба дух захватывает, подумалАдам.

– История фирмы насчитывает сто сорок лет, мы– самая старая в Мемфисе юридическая контора. Создана она в начале Гражданскойвойны. Были взлеты, были падения, а кончилось все тем, что руководство решилообъединиться с парнями из Чикаго.

В словах Кули звучало нечто похожее нагордость, как если бы впечатляющая родословная имела какое-то отношение кюриспруденции последнего десятилетия двадцатого века.

– Сколько у вас юристов? – Адам изо всех силпытался поддержать абсолютно никчемный разговор.

– Дюжина. Одиннадцать младших сотрудников,девять клерков, семнадцать секретарш. Десять человек вспомогательногоперсонала. Для наших краев весьма приличный штат. С Чикаго, конечно, его несравнишь.

“Тут ты прав, старина”, – мелькнуло в мозгуАдама.

– Давно мечтал побывать у вас в гостях.Надеюсь, я не помешаю?

– Никоим образом. Боюсь только, что серьезнойпомощи мы вам не окажем. Специфика клиентуры, горы бумаг… Последний раз я был взале суда лет двадцать назад.

– Не беспокойтесь. Мне обещал содействиеГудмэн. Поднявшись из кресла, Кули потер руки: похоже было, он просто не знал,куда их спрятать.

– Ну что ж, вашей секретаршей будет Дарлен.Она даст вам ключи, укажет место на стоянке, объяснит систему телефонныхномеров, сообщит коды допуска к копировальной технике. Оборудование у нас самоесовременное. Если вам потребуется ассистент, подойдите ко мне. Мы кого-нибудьобязательно найдем и…

– Спасибо, думаю, что обойдусь.

– Тогда предлагаю взглянуть на ваш кабинет.

Следом за Кули Адам вышел в пустынный коридор.Воспоминание о чикагском офисе заставило его улыбнуться: там в коридорах вечнотолкались сотрудники, тихо шелестели ксероксы, слышался перезвон телефонов.Десять часов в день контора напоминала сумасшедший дом, покой и уединениеЦарили лишь в библиотеке да кабинетах, которые занимали партнеры. Здесь жеторжественность обстановки наводила на мысли о кладбище.

Распахнув в конце коридора дверь, Кули нащупалкнопку выключателя.

– Что скажете? – Правой рукой он сделалширокий жест. Длинная комната с роскошным полированным столом и расставленнымивокруг него стульями показалась Адаму огромной. В углу было оборудовано рабочееместо: компьютер, телефон, небольшой стеллаж, вращающееся кресло. Адам подошелк стеллажу: новенькие, ни разу, по-видимому, еще не раскрытые юридическиесправочники, несколько подшивок. Он шагнул к окну, раздвинул полоски жалюзи:

– Неплохой вид. – Тремя этажами ниже в толпепешеходов на Мейн-стрит деловито расхаживали голуби.

– Надеюсь, вас устраивает?

– Более чем. Тут я никого не потревожу.

– Ради Бога, не стесняйтесь. Если что-нибудьпонадобится, скажите секретарше или наберите мой номер. – Кули медленнодвинулся к Адаму, лицо его посерьезнело. – Да, есть один момент…

– Я весь внимание.

– Пару часов назад сюда звонил местныйрепортер. Сам я с ним не знаком, но он, по его же словам, следит за деломКэйхолла в течение уже ряда лет. Хотел узнать, не занялись ли этим делом и мы.Я предложил ему связаться с Чикаго. Наш филиал не имеет к Кэйхоллу никакогоотношения. – Он протянул Адаму листок бумаги с именем и номером телефона.

– Хорошо, я с ним встречусь. Кули сложил нагруди руки.

– Послушайте, Адам, наши юристы даже дороги всуд не знают. Мы обслуживаем корпоративных клиентов и получаем за это хорошиеденьги. Рекламная шумиха нам ни к чему.

Адам молча кивнул.

– Мы никогда не брали в производство уголовноедело, тем более такого масштаба.

– Опасаетесь, грязь пристанет?

– Этого я не говорил. Но здесь все по-другому.Здесь не Чикаго. Среди наших лучших клиентов – банки с прочной репутацией. Мыочень заботимся о своем имидже и не хотим терять клиентуру. Понимаете, о чем я?

– Нет.

– Бросьте, вам все понятно. Мы отказываемсязащищать преступников и чрезвычайно дорожим сложившимся о нас общественныммнением.

– Отказываетесь защищать преступников?

– Категорически.

– Но представляете интересы крупных банков?

– Не стоит, Адам. Вам ясно, к чему я клоню.Сфера нашей деятельности весьма переменчива. Компании сливаются, распадаются,терпят банкротство, так что динамики хватает. Юридические фирмы ведут ожесточеннуюконкурентную борьбу. Черт побери, всем нужны банки!

– И вы боитесь, что мой клиент бросит тень наваших.