– Отлично. Забирайтесь внутрь. Нужнопоговорить. Заодно покажу вам наше хозяйство.

“Хозяйство” Адама нисколько не интересовало,но беседы с Манном все равно было не избежать. Он раскрыл дверцу салона, бросилна заднее сиденье кейс и пиджак. Внутри, слава Богу, работал кондиционер.Накрахмаленный и выглаженный Лукас выглядел по-прежнему безукоризненно.Тронувшись с места, он направил машину в сторону автострады.

– Как прошла встреча?

Кажется, Сэм говорил, что ему нельзя доверять?

– Насколько я могу судить, нормально. – Фразани к чему не обязывала.

– Значит, вы будете представлять его интересы?

– Думаю, да. Сэму необходимо поразмыслить. Онхочет видеть меня завтра.

– Нет проблем, но завтра ему нужно принятьрешение. Нам требуется документ.

– Вы его получите. Куда мы едем?

Белые коттеджи остались позади, микроавтобусдвигался по казавшемуся бескрайним хлопковому полю.

– В принципе, никуда. Просто провезу вас потерритории. Мы должны уточнить несколько моментов.

– Слушаю.

– Постановление суда пришло рано утром, апотом начались звонки. Репортеры уже интересуются. Почуяли запах крови, хотятузнать, есть ли у Сэма шансы. Кое с кем из этих писак я знаком, приходилосьвстречаться раньше. Среди них есть парочка приличных людей, зато остальные –настоящие шакалы. Их волнует вопрос с адвокатом: появился он у Сэма или нет? Ненамерен ли старик защищаться сам?

По правую руку от дороги в поле работалагруппа заключенных, их обнаженные по пояс тела блестели от пота. Метрах втридцати, сидя верхом на лошади, за ними присматривал вооруженный охранник.

– Чем они заняты? – спросил Адам.

– Собирают хлопок.

– Это входит в распорядок дня?

– Нет. Все – добровольцы. Кто не хочет – сидитв камере.

– Они в белых штанах. Сэм одет в красное. Надругих я видел синие комбинезоны.

– Наша система классификации. Белый цветозначает минимально строгий режим.

– За что они здесь?

– За все. Наркоторговцы, убийцы, рецидивисты.Тем, к кому нет претензий по поведению, позволяют работать в поле.

Микроавтобус свернул, вновь появилась оградаиз колючей проволоки. За ней слева возникли двухэтажные кирпичные бараки. Еслибы не проволока и вышки охраны, их можно было бы принять за неумелоспроектированные спальные корпуса университетского городка.

– Что это такое?

– Тридцатый блок.

– Сколько их всего?

– Даже не знаю. Что-то строят, что-то сносят.Думаю, около тридцати.

– Этот выглядят совсем новеньким.

– Да. Последние двадцать лет не дают покоявашингтонские чиновники, приходится выполнять их требования. Ни для кого несекрет, что истинные хозяева Парчмана – федеральные власти.

– А не согласятся ли репортеры подождать хотябы до завтра? Сначала я должен переговорить с Сэмом. Какой смысл отвечать навопросы, если завтра все изменится?

– Один день я вам выторгую. На большее нерассчитывайте.

Они миновали последнюю вышку. Мили через двепотянулась ограда нового лагеря.

– Сегодня утром я беседовал со смотрителем, –сказал Лукас. – Хочет вас видеть. Он вам понравится. Убежденный противниксмертной казни. Ему осталось меньше двух лет до пенсии, надеялся уйти спокойно,но теперь, похоже, это у него не выйдет.

– Догадываюсь, он просто делает свое дело.

– Как и все мы.

– Вот-вот. Такое впечатление, что здесь каждыйготов слезы лить о бедняжке Сэме. Никто не хочет его убивать, люди всего лишьвыполняют свой долг.

– Очень многие желают ему смерти. – Кто,например?

– Губернатор и генеральный прокурор. Огубернаторе, уверен, вы уже наслышаны, но главный ваш враг – это прокурор. Он исам метит в губернаторское кресло. Получилось так, что политиками в штате сталимолодые агрессивные волки, которым не терпится порвать чью-нибудь глотку.

– Зовут его, если я не ошибаюсь, Роксбург?

– Да. Обожает телекамеры. Ближе к вечерусобирался устроить пресс-конференцию. Наверняка захочет отпраздновать победу,пообещает приложить все усилия, чтобы через четыре недели приговор был приведенв исполнение. Это же его люди запускают адский механизм. Удивлюсь, если вновостях не выступит и губернатор. Имейте в виду, Адам, они нажмут на всепедали, лишь бы не допустить новой отсрочки. Политикам Сэм нужен мертвым.

Адам смотрел в окошко. На бетонных плитахбаскетбольной площадки десятка два чернокожих азартно боролись за мяч. Чуть встороне кто-то работал со штангой. Среди немногочисленных зрителей мелькнулонесколько белых лиц.

На пересечении двух дорог Лукас свернул.

– Существует и другая причина, – продолжал он.– Луизиана казнит своих сидельцев налево и направо. В Техасе с начала годапривели в исполнение шесть приговоров, во Флориде – пять. У нас же за двадцатьчетыре месяца – ни одного. Кое-кто усматривает в этом слабость властей.Правительство штата намерено доказать, что бдительно стоит на стражеобщественных интересов. Неделю назад вопрос обсуждала комиссия позаконодательству. Было подчеркнуто: никаких задержек или послаблений.Ответственность за отсрочки члены комиссии возложили на федеральных судей. Нашиполитики требуют крови, и Сэм подвернулся им очень кстати.

– Кто же следующий?

– Честно говоря, никого. И раньше чем ещечерез два года не предвидится. Но грифы уже почуяли мертвечину.

– Для чего вы все это говорите?

– Поймите, я – на вашей стороне. Я представляютюрьму, не штат Миссисипи. Вы у нас впервые, и я хочу, чтобы вы знали положениедел.

– Спасибо.

Информация, хотя Адам ее и не просил, была,безусловно, полезной.

– Сделаю все, что будет в моих силах, –отозвался Лукас. На горизонте появились крыши коттеджей.

– Это главный въезд?

– Да.

– Что ж, мне пора в город.

* * *