— У поста притормози! — скомандовал вдруг Герман. Алина решила, что он решил заявить блюстителям порядка о погоне. Но, когда впереди показался пост и водитель «Рено» свернул к нему, «Фольксваген» вдруг развернулся и помчался уже в противоположную сторону. Судя по тому, как довольно усмехнулся Герман, на то он и рассчитывал.

— Так чо, тормозить тут?

— Проезжай мимо. Только если тебя они сами остановят, — ответил Герман.

— Понял, — кивнул водитель.

Они благополучно миновали пост. Хозяин машины о чем-то заговорил с Германом, но Алине, наоборот, стало еще тревожней. Как ей быть? Сопроводит она Германа до маяка, а дальше что? Денег у нее нет, связи — тоже, все вещи остались в доме. Женя и старик Кириллов, которым она доверяла, вытащили у нее документы. Германа она едва знает и, если уж быть честной с самой собой, не так уж ему и верит. Насколько правдива та история, что он ей рассказал? Зачем так настаивал, чтобы она с ним ушла? Вдруг он замыслил что-то нехорошее, а ее просто взял в заложницы? И вдруг Женя преследовал их потому, что спешил ей на выручку?

Герман словно понял, о чем она думает, потому что оглянулся и сказал:

— Все будет хорошо. Не бойся.

— Я не боюсь.

— Так уж тебе и поверил, — усмехнулся он.

— Вон он, красавец! — вклинился в их разговор водитель. Алина вздрогнула, решив, что мужчина имеет в виду появившегося опять Евгения. Но водитель кивнул куда-то вперед. Девушка глянула, куда он указывал, и заметила возвышающуюся на утесе башню маяка.

— Дальше вам придется пешком.

— Да, знаю, брат. Спасибо тебе! Я слово сдержу, заплачу. Дай свой телефон, — попросил Герман. Хозяин машины возразил против оплаты, но Герман настоял. И когда водитель нацарапал на клочке бумаге несколько цифр, спрятал записку в карман куртки.

Алина вышла следом за Германом на каменистую тропу, которая вела к крутой лестнице. Где-то поблизости, за утесом, ревело море. Шум разбивающихся о скалу волн не успокаивал, а подпитывал беспокойство. Может, стоило попросить водителя отвезти ее обратно в Гористый? Герман, словно разгадав сомнения девушки, взял Алину за руку.

— Пойдем. Обещанная экскурсия на маяк. Смотрителя зовут Захар. И это один из самых замечательных людей, каких я знаю.

Алина кивнула и так, не выдергивая руки из ладони Германа, отправилась следом за ним.

Захар принял их без лишних вопросов, провел в свою комнату и ушел ставить чайник. Девушка несмело обвела помещение взглядом, а затем потупилась, словно желая избежать разговоров. Герман ее понимал: ситуация для нее выглядела не только странной, но и пугающей. А может, Алина просто сильно устала и расстроена из-за вероломства знакомых ей людей. Здесь Герман тоже ее понимал. Ему до сих пор было сложно принять то, что сосед Кириллов, которому он доверял почти так же, как Захару, стал другим. И не верил он в это сам до тех пор, пока однажды случайно не увидел отражение старика в зеркале своей машины.

— Замерзла? — спросил Герман, заметив, что Алина зябко повела плечами. Она неопределенно качнула головой, на мгновение вскинула на него глаза, цвет которых в сумраке потемнел до оттенка жженого сахара, и вновь отвела взгляд.

— Сейчас Захар горячий чай сделает. И еще попросим для тебя одеяло.

— А одеяло с кровати сдерните! — разрешил смотритель, входя в комнату с сахарницей в одной руке и чашками в другой.

— Спасибо, но я уже согрелась, — вежливо ответила девушка. — Мне бы хотелось вернуться домой.

— Правильное решение! — кивнул Захар, и Герман понял, что имеет он в виду настоящий дом девушки, а не временный.

— Вы могли бы вызвать мне такси? У меня нет денег, но я вам все отдам. Найду как, — попросила она Захара.

— Алина, — вмешался Герман, хоть к нему она и не обращалась. — Тебе пока нельзя туда возвращаться.

— Но я выполнила свое обещание — довела вас! — воскликнула она, упорно не желая переходить с ним на «ты».

— Тебя, — поправил он устало. — Не «вас». Мы же договорились.

Она сердито дернула плечом.

— Тебе нельзя возвращаться, — повторил Герман. — Эти люди не настроены доброжелательно. Сейчас уж точно. Более того, скажу, что ты в большей опасности, чем я.

— Почему?

Он протяжно вздохнул и честно ответил:

— Не знаю. Но в последнем письме, которое Вика успела мне отправить, говорилось, что с появлением девушки в поселке случится что-то плохое. Вика употребила слово «апокалипсис».

— Апокалипсис в рамках небольшого городка или что помасштабнее? — усмехнулась недоверчиво Алина.

Герман в поисках поддержки оглянулся на смотрителя:

— Захар, дай, пожалуйста, твой мобильный и телефонный справочник.

Смотритель без лишних вопросов принес телефон и потрепанный толстый талмуд. Герман быстро нашел нужную страницу, после чего протянул Алине трубку и показал пальцем на номер.

— Вот, ветклиника «Матроскин». Звони и спрашивай своего ветеринара. Скажи, что твоя любимая собачка заболела.

Алина послушно набрала номер, но с таким растерянным лицом, что Герману на какое-то мгновение стало ее жаль. Похоже, дело тут было не только в том, что всего за несколько часов разрушился ее райский мир, но и в том, что она испытывала симпатию к этому «милому ветеринару» и, может быть, даже строила надежды на отношения с ним.

— Алло? — произнесла Алина дрожащим голосом. Герман вскинул брови и взглядом подбодрил ее. Девушка кратко рассказала, как он и посоветовал, про «заболевшую» собаку и попросила к телефону Евгения.

— Как не работает? — растерянно переспросила она.

Герман удовлетворенно улыбнулся и шепнул:

— Опиши его внешность. Вдруг он другим именем тебе назвался?

Алина сделала и это, после чего выслушала ответ с побледневшим лицом и протянула телефон Захару.

— Говорят, такой там не работает, — с несчастным видом пробормотала она.

— Ну, теперь веришь, что я не вожу тебя за нос?

— Но зачем ему было меня обманывать?

— Алина, прошу вас, послушайте Германа, — поспешно вмешался Захар, видя, что девушка едва не плачет. — Задержитесь хотя бы на день. В целях вашей же безопасности. А там видно будет.

— Один день, Алина. Один лишь день, — поддержал смотрителя Герман. — Дай мне это время кое с чем разобраться, не опасаясь за тебя. Хорошо?

— Я не взяла с собой ничего… Даже зубной щетки.

— Я тебе куплю все, что надо, — твердо заявил Герман. — Вот прямо сейчас поеду к себе и…

— На твоем месте, сокол, я бы так не хорохорился, — осадил его Захар, критическим взглядом осматривая и налепленную на лоб повязку, и его бледное лицо с выступившей на лбу испариной. — Тебе, похоже, к врачу надо. Кто тебя так уделал?