У нее не было особого выбора – направо бежатьили налево, а то и прямо. Дверь ее находилась в тупичке, как раз в концекоридора. По обе стороны изредка мелькали такие же двери сейфового типа с«глазками», но пока что ни одна из них не распахивалась, никто оттуда невыскакивал, не кричал: «Лови, держи!» Что характерно, кругом царила тишина, итам, откуда вырвалась Лёля, тоже было тихо-тихо: ни звука, ни крика. Можетбыть, это существо, кем бы они ни было, оглушено падением? Лёля с ужасомвспоминала мохнатое туловище, коричневую ушастую голову… Медвежонок, которыйстоял на задних лапах, упершись передними в дверь? Который смог справиться ссекретным замком?

Ее заколотило. Какой-то урод, чудовище! Откудаоно здесь? А может быть, это и есть загадочный Хозяин и Лёлю привезли сюда дляего развлечения?

Или… Любимый «Солярис» возник в памяти.Призраки, созданные больной совестью… И то, что явилось сегодня Лёле, моглобыть порождением ее совести, не забывшей о том существе, которое она убила…позволила убить, какая разница?

Она чуть не завопила от брезгливости и ужаса исдержалась только потому, что внезапно оказалась стоящей на лестничнойплощадке. Ступеньки плавным изгибом уходили вниз, выше была только крыша, всмысле гладкий потолок без намека на чердачный лаз, но на площадке имелосьокно, и Лёля, как ни липла мягкая, влажная, ледяная лапа ужаса к спине,все-таки задержалась, чтобы в это окно глянуть.

Оно было довольно высоким, но узким, вдобавокглубоко утопленным в стену, и все, что Лёля смогла разглядеть внизу, былвысокий деревянный забор.

Это ее немного успокоило, потому что буйноевоображение уже нарисовало каменную стену, усыпанную поверху битым стеклом, иливовсе плетень колючей проволоки, по которой, конечно, еще и ток пропущен. Аэтот тесовый забор… Не бывает дощатых заборов, в которых не расшаталась бы хотьодна дощечка! А вдали, может быть в километре, а то и меньше, Лёля при светеполной луны увидела аккуратную россыпь низеньких домиков по берегу неширокойречки.

Деревня, поселок, люди! Другие люди! Недоктор, не Асан, не мохнатый урод, который копошится на полу! Надо пробиратьсяв деревню, там-то Лёля найдет приют, защиту, помощь! А эта река…

Не Волга, конечно, слишком узкая. Притоккакой-нибудь. Только чего?.. Неизвестно ведь, куда ее завезли. Ладно, даже еслипридется рассчитывать только на себя на вражеской территории, эта река выведетее куда-нибудь – может, и к спасению.

Но все это будет еще не скоро. Пока задача –выбраться из дома.

Странно – за спиной по-прежнему тихо.

Лёля торопливо начала спускаться, стараясьидти как можно осторожнее. Но все-таки казалось, кроссовки колотят поступенькам просто-таки неприлично громко! И если внизу кто-то есть, охранакакая-нибудь…

Лёля замерла, вцепившись в перила и изумленноозирая открывшийся взгляду холл. Даже в лунном свете, проникавшем сквозьвысокие французские окна, видно было его разительное отличие от унылогокоридора второго этажа. Мягко поблескивала полировка мебели, мерцала обивка,серебрились ковры, сверкали вазы, полные цветов. Пахло сладко, крепко – розами.На стенах во множестве – неразличимые темные квадраты. Да ведь это картины!

Лёле вдруг стало легче на душе, будто приветиз дома получила. Когда вернется, больше маме слова поперек не скажет, пустьхоть весь потолок обобьет картинами! Если вернется…

Она ринулась к окну, радуясь, что ковер глушитшаги. Отсюда открывался совсем другой вид. Темная, неразличимая масса деревьев.Лес, так близко подступивший к дому? Нет, пожалуй, парк. Старый-престарый парк,словно в каком-нибудь дворянском гнезде.

Лёля огляделась. Вон дверь. Интересно знать,она тоже открывается только снаружи? Но если поднапрячься, можно вспомнить, чтони Асан, ни доктор, выходя из Лёлиной «темницы», тоже не лязгали засовали и неклацали замками. Может быть, есть какой-нибудь совсем простой способ: например,дверь реагирует на тепло ладони, на движение. Лёля отогнала от себя вопрос,почему в таком случае ее ночной гость до сих пор не выбрался из комнаты. Можетбыть, и правда оглушен. Или вообще решил там навеки поселиться, нравятся ему, кпримеру, темницы, покинутые узниками, извращенец он! Такое страхолюдноесущество не может не быть извращенцем.

Кстати, здесь наверняка окажутся другие – еслии не извращенцы, то обычные охранники, уж наверное. Окружающая тишина несколькорасслабила Лёлю. Пора и об оружии позаботиться.

Она огляделась, сразу отбросив мысль о стульяхи вазах. Вроде бы вон там камин? А около камина не может не быть чего-нибудьтипа кочерги для углей.

Там оказался целый набор – с совочками,скребками, метелочками. Была и кочерга – вернее, легонькая, субтильнаякочережка, – однако Лёле стало поспокойнее, когда сжала ее деревяннуюрукоятку. Вот теперь – к двери.

Дверь по стилю выбивалась из окружающейроскоши. Здесь должно находиться что-то палисандровое или хотя бы дубовое,филенчатое, а на самом деле – гладкий холодный металл с неизбежным «глазком» икакой-то темной коробочкой, приляпанной там, где у нормальных дверей ручка.

Лёля помахала перед коробочкой, потомприложила к ней ладонь, подергала, пытаясь повернуть… Как же, угрюмо кивнулаона себе, это была бы просто клиника – столько удач подряд! Неужели придетсякрушить окно? Тогда уж точно шума не избежать. Надо сначала проверить – может,окно заперто не столь хитроумно, может, там есть какие-нибудь примитивные,вульгарные шпингалеты? Лёля шагнула к окну – и мороз пробрал по коже, когдауловила за спиной какое-то движение.

Обернулась…

Дверь была открыта, лунный свет пятнал белыеколонны крыльца, играл на лужайке перед домом, опалово дробился в бассейнебольшого, мерно шелестящего фонтана.

Лёля вылетела из холла, как пуля, и дверьмягко, почти неслышно захлопнулась за ее спиной.

Сыновья Семибратова, погодки Санька и Костик,одному шесть, другому пять, похвастались пацанам с соседней улицы, что в гаражеу них стоит папкина машина.

– Врете, – заявил пацан по имени Славик.

Семья Славика купила дом на Земляничной всегомесяц назад, поэтому Санька еще не очень хорошо познакомился с наглым новичком,бывшим на два года его старше.

– Врете, у вас ни машины нет, ни папки. Моямамка говорила, ездил к вашей какой-то хахаль, а теперь отстал. Она семью чужуюразбивает, а вас вообще от разных мужиков родила.

Мишка Шерстобитов, сосед Славика,оскорбительно захохотал.

Костик заплакал, хотя не понял и половины.Санька смотрел на обидчика, вытаращив от изумления глаза.