– Все не так.

– А как ты видишь это? – спросила она.

– Мы с тобой давно работаем вместе. Рано или поздно сексуальное влечение все равно бы возникло. Но я совершил ошибку, поддавшись ему, учитывая обстоятельства.

– Ты ведешь себя так, словно все это твоя идея. Я тоже была в постели. Так что давай называть это двойной ошибкой.

Во время этого обмена колкостями Алекс подвинулся к Марии. Он взял ее руку и положил большой палец ей на запястье, там, где бьется пульс.

– Я прошу тебя простить меня, – сказал он хрипло. Только сейчас ему стало ясно, что подходить так близко к женщине, которая сводит его с ума, не лучшая идея.

Она не сопротивлялась и не пыталась высвободиться, хотя Алекс некрепко сжимал ее руку. Они стояли так близко друг к другу, что Марии пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него.

– Простить за что?

Зелено-голубые глаза, обычно бесхитростные и ясные, сегодня казались непроницаемыми, все эмоции были тщательно скрыты.

– Упрямая ошеломительная женщина. – Его губы были совсем рядом с ее губами, тело напряглось от желания прижаться к ней. Алекс старался сохранять безопасное расстояние между ними, но это стоило ему больших усилий.

Один поцелуй. Все, что ему нужно. Поцелуй в качестве извинения. Логично, разве нет? Одну дрожащую напряженную секунду он верил, что это должно случиться. Чувствовал это. Каждая клетка его тела кричала, что он должен игнорировать разум и получить желаемое.

Мария замерла на месте, руки все еще сложены на талии. Ее гнев утих. Алекс был уверен в этом.

– Мне очень жаль, – пробормотал он. – Прости меня за все.

Его губы коснулись ее рта, и Алекса словно ударило током. Боже мой.

– Скажи что-нибудь, Мария.

Две тонких женских руки взметнулись вверх, ударили его по плечам и оттолкнули назад – Алекс, пойманный врасплох, потерял равновесие и сел на ближайший стул.

Прежде чем он успел опомниться, Мария ушла.

Мария догнала своих спутниц на обед в ресторане на нижнем этаже. Ощущая холодную ярость, она словно купалась в этом ледяном, очищающем чувстве. Как обезболивающий укол для ее разбитого сердца. Алекс Рэймон идиот.

Он думал, что ему удастся манипулировать, воспользоваться ею и остаться безнаказанным, что его болтовня поможет сохранить его идеальный образ. Может, другие женщины и готовы были принять его взгляды на жизнь, но не Мария.

И он все еще не верит, что у нее ничего нет с Габриэлем.

Потребовалось все актерское мастерство, на которое только Мария была способна, чтобы поддерживать разговор с коллегами и ничем не выдать смятения, в котором пребывала. Она молилась, чтобы семья Монторо быстро приняла решение, каким бы оно ни было. Единственное, чего хотела Мария, – это улететь домой.

После обеда она забежала к себе в комнату, чтобы оставить там ноутбук, почистить зубы и освежить помаду. Официальная встреча Рейфа Монторо с делегацией требовала определенной степени формальности. Мария хотела выглядеть на все сто.

Намеренно дотянув до последнего момента, она вернулась в конференц-зал и заняла свое прежнее место. Мебель переставили, чтобы вместить стол для почетных гостей. Кто-то из отеля принес вазу со свежими цветами.

В комнате ощущалась напряженность.

Ее высокомерный любовник увидел Марию, как только она вошла, но, хотя и смотрел пристально в ее сторону, не смог привлечь ее внимание. Когда все представители Алмы уселись, группа замолчала.

Алекс вышел в коридор и вернулся с Рафаэлем. Но будущий король прибыл не один. Его сопровождал Габриэль. Это не стало неожиданностью для Марии, ведь братья так близки.

Оба молодых Монторо выглядели официально – в темных костюмах и галстуках. Даже легкомысленный Габриэль сохранял самообладание. Алекс набрал воздуха в легкие:

– Дамы и господа. Хочу представить вам Рафаэля Монторо IV и его брата Габриэля. – Повернувшись лицом к братьям, он слегка поклонился. – От имени народа Алмы мы приветствуем вас обоих и с нетерпением ждем, что вы нам скажете.

Алекс отошел в сторону, уступив Рейфу трибуну.

Старший – из этого молодого поколения – Монторо говорил красиво и уверенно. Будучи генеральным директором «Монторо энтерпрайзес», он привык к роли лидера, поэтому не проявил никаких признаков неловкости или волнения оттого, что все эти люди, наполнившие зал, хотели сделать его королем.

Рафаэль был высок, выше шести футов. Его темно-каштановые очень короткие волосы соответствовали его образу.

Закончив свою короткую подготовленную речь, он ответил на вопросы. Все это время Габриэль молчал, но оставался бдительным, как будто пытался оценить характер каждого члена делегации.

Кроме пары вежливых вопросов, никто не поднял каких-либо спорных тем. Для этого еще будет достаточно времени – позже.

Примерно через час, когда наступило неловкое ожидание, Габриэль и Мария обменялись унылыми взглядами. Ситуация была щекотливая, с какой стороны ни посмотри.

Рафаэль коротко кивнул аудитории.

– Я надеюсь, вы понимаете, что мы должны вернуться в больницу, – сказал он. – Моя семья и я внимательно прочитаем предложение и подробно обсудим его. – Он сделал паузу. – Я отлично знаю, что каждый из вас сделал больше своих прямых служебных обязанностей. Судя по тому, что мистер Рэймон сказал мне, вы вложили свое время и талант в этот амбициозный проект, зачастую идя на значительные личные жертвы. Это предложение – большая честь для меня, и я обдумаю и оценю последствия так честно и объективно, как только смогу. Спасибо.

Последние слова сопровождались тихими аплодисментами. Присутствующие встали все как один, каждому не терпелось поприветствовать человека, который однажды может стать их монархом. Воспользовавшись шумом, Габриэль быстро пересек зал и оказался рядом с Марией. Его улыбка была напряженной.

– Все это вызывает у меня клаустрофобию, – сказал он. – Выйдете со мной на минутку?

– Конечно.

Габриэль, казалось, не обращал внимания на недовольство Алекса.

Они нашли пустую переговорную комнату напротив, гораздо меньше той, из которой сбежали, и проскользнули внутрь, чтобы спрятаться в углу.

Габриэль прислонился к стене и потер лицо.

– В такие моменты я жалею, что бросил курить, – простонал он.

– Вы курили? – Мария нахмурилась.

Его очаровательная улыбка казалась сдержанной.

– В шестнадцать лет, около восьми месяцев. Когда мой отец узнал, то пришел в ярость. Он и Рейф взяли меня на яхту и заставили выкурить две пачки зараз… в бурном море, хочу добавить. Целый час я провел, свесившись через бортик, – меня просто выворачивало наизнанку. Это был последний день, когда мне хотелось выкурить сигарету. До настоящего момента.