Мария коснулась его руки.

– В вашей семье сейчас много что происходит. Я знаю, это трудно. Как Изабелла?

– Не сдается. Мы все боялись, что это конец, но она стреляный воробей. – Он повел плечами. – Неудачное время, но нам все равно нужно разобраться с предложением.

– К чему склоняется Рейф? Вы можете доверять мне. Я не скажу никому ни слова.

– Если бы я знал. Мне казалось, состояние здоровья Изабеллы перевесит чашу весов, но вчера днем она ясно дала нам понять, что хочет, чтобы семья сказала «да», только если мы примем предложение единодушно и со стопроцентным энтузиазмом.

– Звучит как невыполнимая цель.

– Да. Поэтому не имею ни малейшего понятия, как все обернется.

– Если бы я могла как-то помочь!

– Это мило с вашей стороны. Вы очень внимательная леди. – Он шутя щелкнул по ее прическе. – Мне показалось или между вами и Алексом было какое-то напряжение в больнице? У меня сложилось впечатление, что он хочет ударить меня. Мой спектакль подействовал? Он думает, ему придется сражаться со мной, чтобы вернуть вас?

Мария покраснела.

– О, пустяки. Просто разошлись во мнениях по одному вопросу. Это не важно.

Габриэль наклонил голову и встретился с ней взглядом, фирменная улыбка казалась шире обычного.

– У меня хорошо развит инстинкт, когда дело касается романтики. Я думаю, вы двое встречаетесь.

– Мы что, споткнулись и попали в кино пятидесятых? Не смешите меня. Алекс Рэймон чванливый зануда. Трудоголик. Бездушный бюрократ.

То, что ее голос дрогнул на последнем слоге, выдало ее с головой. Мария повернулась спиной к Габриэлю, подавленная, что устроила сцену.

Он обнял ее за плечи.

– Хотите, чтобы я подрался с ним за вас?

Она вытерла лицо тыльной стороной ладони.

– А вы могли бы?

Оба рассмеялись, и Мария почувствовала себя лучше, несмотря на то что мужчина, которого она любила, оказался негодяем.

Холодный жесткий голос заставил их отскочить друг от друга.

– Извините. Не хотел мешать.

Габриэль обернулся и, шагнув вперед, похлопал Алекса по плечу:

– Ничего подобного. Мария просто выражала сочувствие в связи с событиями в моей семье, напоминающими мыльную оперу.

Алекс молчал, стоя с каменным лицом. Габриэль покачал головой:

– Вы неправильно все поняли, Рэймон. Я не вмешиваюсь в любовные дела другого мужчины.

Мария нахмурилась:

– Что это значит?

Габриэль бросил на нее взгляд через плечо:

– Это означает, что мы с вами приятели, союзники, друзья. Но вот чем мы точно не являемся, так это любовниками.

Его шутка не произвела желаемого впечатления.

Алекс сухо кивнул:

– Я не хотел проявить к вам неуважение.

Габриэль закатил глаза:

– Я еще не принц. Мне не нужно, чтобы вы кланялись и расшаркивались передо мной. – Он протянул руку. – Мир, дружище?

Алекс кивнул, суровые линии на лице смягчились.

– Мир. Спасибо, что пришли сегодня. Я думаю, ваш брат ждет вас.

– Без проблем. Как глава этой делегации вы проделали хорошую работу, Алекс. Наша семья благодарна за вашу чуткость и дипломатию. И кстати, я хочу, чтобы вы называли меня Габриэль.

– Полагаю, пока что это возможно.

– Это будет возможно всегда, – твердо заявил Габриэль. – Даже если Рейф согласится стать королем Алмы, я гарантирую, он не выдержит всех этих официальных церемоний. Вы и Мария заставили нашу семью поверить, что с нашими пожеланиями и мнениями считаются. Это играет важную роль в переговорном процессе. Мы ценим это.

Алекс кивнул:

– Я рад, что вы так думаете.

Габриэль, уже в дверях, махнул рукой Марии:

– Я должен бежать, милая. Скоро увидимся.

Неожиданно они остались вдвоем: Мария переминалась с ноги на ногу. Алекс стоял между ней и эвакуационным выходом.

– Все уже разошлись? – спросила она.

Он кивнул:

– Да.

– Ты доволен сегодняшним днем?

Алекс взвешивал свой ответ.

– Не совсем.

– Что не так? Рейф что-то сказал? Они намекают, что ничего не получится?

Алекс поднял руки.

– Ух ты. Не так быстро. Я не официальную часть имел в виду. Ты спросила меня, доволен ли я сегодняшним днем, и я сказал «нет»… потому что наши с тобой отношения в тупике.

– Не моя вина. – Ее взгляд развеял всякую уверенность Алекса, что ему удастся переубедить ее.

– Я уже извинился, – сказал он. – Мы не можем оставить прошлое позади?

Воспоминания – Мария, лежащая в его постели, – перепутались с реальностью, в которой Мария стояла перед ним. Такая изящная, женственная и чертовски красивая в своем модном костюме. Но эта одежда напомнила ему, что в первую очередь они коллеги, и лишь во вторую – любовники… Порядок его не совсем устраивал, но это необходимость, учитывая ситуацию с семьей Монторо.

Губы Марии дрожали.

– Ты ведь даже не понимаешь? Я вовсе не расстроена, что ты прогнал меня из постели. Я в ярости и изумлении, что ты не поверил мне, когда я сказала, что у нас с Габриэлем ничего нет. Но когда он подтвердил то же самое, ты не усомнился.

Алекс понял, что пролетел с королевским масштабом. Каламбур даже не показался ему смешным.

– Может, нам стоит сделать несколько шагов назад и начать все заново? – Он старался произнести это спокойно и примиряюще.

Но Марию слова не впечатлили. Она пересекла комнату и подошла к нему вплотную.

– Нам нечего начинать сначала. Мы никто друг другу, Алекс. Просто мужчина и женщина, которые работают вместе.

Она сознательно оттолкнула его локтем в сторону и направилась было к двери.

Алекс вспыхнул:

– Не так быстро.

Притянув Марию к себе, он взял ее рукой за подбородок и приподнял его, чтобы коснуться этих великолепных губ. Подавив гнев и досаду, он дарил Марии мягкость, всячески стараясь показать, как сожалеет о созданном им же хаосе.

Но безнадежно. Ее тело оставалось жестким в его объятиях… губы холодными и безразличными. Неохотно Алекс отпустил ее. Внутри у него похолодело.

Мария смотрела на него: во взгляде ни ярости, ни нежности. Одно равнодушие.

– Если вы еще раз сделаете это, мистер Рэймон, я обвиню вас в сексуальном домогательстве. Хорошего дня.

Она ушла, а Алекс, ошеломленный, стоял в небольшой пустой комнате еще минут пять, пытаясь понять, что он сделал не так. Всю жизнь он преуспевал. Лучший в классе, в какой бы школе ни учился. Любимчик отца. Целенаправленный, никогда не сдающийся, амбициозный, трудолюбивый парень, который добивался всего, чего хотел.