class="p1">Определённо она стоила того, чтобы бросить ко всем чертям работу, перенести вылет, и неважно, где, неважно как — лишь бы с ней.

Определённо она стоила больше, чем случайная интрижка.

Демьян вздохнул.

— И о чём спорили?

— Смешно, но о Ветхом Завете. Его, кстати, зовут Антон.

— И чего Антоха не знал о Ветхом Завете, что знаешь ты?

— Да практически ничего не знал. Так, нахватался по верхам. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иоана. Рука-лицо, — она выразительно закрыла ладонью глаза. — Какого Иоана, когда Исаак родил Иакова. А Иаков родил Иосифа. В общем, пришлось объяснять, что к чему.

Демьян удивлённо приподнял бровь.

— Кто все эти люди? Ты правда всё о них знаешь?

— Ну не всё, — вздохнула Аврора. — Мне казалось, я и про своих пациентов многое знаю и помню, а оказалось не очень.

Демьян только сейчас понял, какая она сегодня грустная. Молчаливая, задумчивая, потухшая.

— Но Антошу ты посрамила? — он стиснул зубы, физически ощущая её боль.

— Ну как тебе сказать, возможно, открыла глаза на некоторые вещи. Если захочет знать больше, найдёт информацию сам.

— А точнее? — искренне хотел услышать эту историю Демьян. Признаться, он знал многих женщин, умных, образованных, начитанных, но способных доходчиво пересказать Ветхий Завет — ни одной. — Это же ну, тёмный лес. Для большинства обычных, как я, людей так точно.

— Это тёмный лес даже для теологов и богословов. И споры, как что трактовать, читать и переводить не утихнут никогда, но кое-что понять можно.

— И о ком же вы говорили?

— Об Иакове, сыне Авраама и родоначальнике двенадцати колен Израилевых.

Демьян с хлопком прикрыл рукой лицо, сдвинул пальцы с одного глаза — посмотреть.

— Серьёзно? Ну, рассказывай.

Глава 35

— Я сразу оговорюсь, это не богословское прочтение. И отношение к Ветхому Завету у меня соответствующее: не как к писанию, а как к влиятельному и бесконечно интересному памятнику древнееврейской литературы. Угу? — грустно улыбнулась Аврора тенью своей улыбки, бледной, как солнце в осенний день.

— Угу, — кивнул Демьян.

Чёрт, она и так едва держалась, а он добавил ей расстройств своей реакцией. Фейспалм точно был лишний. «Прости» — он молча подтянул её к себе, прижался губами к виску.

Ну как ещё мог отреагировать такой дундук как он, прочитавший за жизнь три книги (Колобок, вторая и синяя) на спор о Библии? Только как необразованный дундук.

Это её породистый муж, интеллектуал и аристократ, наверное, с удовольствием поддерживал культурные беседы, водил жену по музеям, сыпал синкопами и антитезами, брезгливо морщился от слов «ихние» и «ложить». Демьян парень простой, он поставил себе цель — зарабатывать, а не просиживать штаны за партой, получая ненужные знания, и гордился этим.

В груди нехорошо кольнуло.

«Ревность?» — удивился Демьян, выделив из всех неприятных чувств самое острое.

Вот блин! С чего бы ему считать Романовского соперником? Да, он испытывал к нему враждебные чувства, но совсем по другим причинам.

Демьян тряхнул головой, отпуская Аврору: к чёрту самоанализ!

— Если коротко, — великодушно прощая ему невежество, потянула его за руку Аврора: пора идти. — Авраам, Исаак и Иаков — это ветхозаветные персонажи эпохи между Великим Потопом и Моисеем, праотцы, патриархи и прародители еврейского народа. Речь о них. Итак, Авраам родил Исаака, и там была своя история. А у Исаака с Ревеккой, его женой, родились близнецы. Первый рыжий и волосатый Исав, а второй, который при рождении схватил его за пятку — Иаков. Первый стал охотником, второй — домоседом. Отец любил старшего, мать — младшего. Это в итоге всё и решило.

— Что отец любил одного, а мать другого? — встал Демьян на тернистый путь просвещения.

— И то, что любимец отца родился первым, — кивнула Аврора. — Кто родился первым, тот в те времена имел особые преимущества. Например, получал лучшее благословение.

— Власть и большую часть наследства? — сжав ладонь, большим пальцем он погладил её руку.

— И это тоже, — улыбнулась Аврора на эту нехитрую ласку. Ткнулась лбом в плечо Демьяна.

Держась за руки, они медленно шли к зданию администрации, где собиралась группа.

— Но у этих братьев всё сложилось иначе. Однажды старший вернулся с охоты голодный, очень уставший и попросил младшего его накормить. Младший сказал: хорошо, у меня есть чечевичная похлёбка, только я меняю её на право первородства.

— И тот согласился? — удивился Демьян и прижал к губам её пальцы.

— Исав был таким голодным и обессилевшим, что да, — Аврора мягко забрала руку. Со стороны они, наверное, выглядели безумно влюблённой друг в друга парой, и её это смущало.

— То есть главным стал младший брат? — раз она чувствовала себя неловко, не стал настаивать Демьян, хотя ему было плевать: пусть думают, что хотят.

Фотки у Антона в телефоне будут живописные, усмехнулся он, нежно прижав Аврору к себе, подхватил за талию. Давно он так не сходил с ума от женщины, что не мог от неё оторваться.

— Это лишь первая часть истории, — остановилась Аврора. — На ней, мягко говоря, Антон и посыпался.

— То есть? — Демьян потянул Аврору в здание: и те из группы, кто покупал сувениры, и те, кто «загорал» на улице, пошли вслед за экскурсоводом.

— С современной точки зрения, как выглядит поступок младшего брата по-твоему?

— Отвратительно, — хмыкнул Демьян.

— Согласна. Неблагородно, подло, не по-человечески. Вот и Антон осудил Иакова, которого почему-то назвал Иоаном. Но… — Демьян придержал дверь, и вошёл вслед за Авророй. — С точки зрения морали того времени, — обернулась она, — всё с точностью наоборот. Это Исав поступил ужасно: за жалкую миску похлёбки продал нечто важное, данное ему богом по праву рождения.

— Даже так? — запахнул Демьян пальто: чёртова физиология рвалась в бой.

Аврора развела руками.

— Исав не оценил данную ему привилегию, пренебрёг первородством, а Иаков, наоборот, не имея от рождения преимуществ, нашёл способ их получить. И право Иакова, полученное таким путём, признали безоговорочно.

Они прошли в зал, заставленный утварью, посудой, орудиями рыбной ловли. На стенах висела расшитая нанайскими орнаментами одежда и родовые гербы. В стеклянных шкафах лежали украшения из кости, металла, кожи.

— Кстати, в искусстве довольно много картин на тему чечевичной похлёбки, — шепнула Аврора. — У нас в