– Кайман?

– Да. Привет.

– Алекс? – спрашивает он.

– Прости. Сорвалось с языка. Я разговаривала с твоей бабушкой.

– Тогда понятно.

Ложусь на пол за стойкой и, уставившись в потолок, почти ощущаю себя Скай. В этой позе лучше думается. Неудивительно, что она проводит здесь так много времени.

Довольно долго мы молчим, а потом он спрашивает:

– Тебе что-то нужно?

Ты.

– Мне нужен мой утренний горячий шоколад, кое-кто подсадил меня на него, а затем отобрал.

– Это твой тонкий способ сказать, что ты скучала по мне на прошлой неделе?

– Я скучала по горячему шоколаду. Для меня ты просто парень, который приносит мне его. Иногда я забываю твое имя и называю тебя парнем с горячим шоколадом.

Он хохочет, и я ловлю себя на мысли, что мне дико хочется увидеть его лицо, увидеть, как загораются его глаза, когда он улыбается.

– А я скучал по твоему остроумию.

– Понятное дело. – Мое сердце колотится в висках. – Я так и не поблагодарила тебя за фотоаппарат.

– Значит, ты закончила сайт? Какой адрес? Хочу увидеть на своем экране фарфоровых пожирательниц душ. – На том конце линии раздается шуршание бумаг, и мне становится интересно, тянется ли он через стол, чтобы включить компьютер.

– Нет. В смысле, нет адреса. Мама не хочет этот сайт.

– Почему?

– Если честно, не знаю. Я хотела удивить ее, показать, что сделала, а она сорвалась на меня. Категорически отказалась, сказала, что сайт ей не нужен. Это так на нее не похоже.

– Что ты там разместила?

– Да в том-то и дело, что ничего особенного. Я только показала ей баннер и нашу контактную информацию. А еще сказала, что хочу выложить ее фотографию.

– Она стесняется фотографироваться?

Я упираюсь ногами в стену и вожу свободной рукой над головой.

– Нет.

– Может, она просто не хочет выставлять в Интернет свое лицо и место проживания? Ты ведь выложишь это на сайте. Я понимаю, почему это могло ее напугать – куча незнакомцев узнает, где вы живете. Можно ли сделать сайт без личной информации?

Я перестала дышать. Понимаю это только тогда, когда перед глазами появляются темные пятна. Делаю вдох. Мама беспокоится, что куча незнакомцев узнает, где мы живем, или дело в одном конкретном человеке? Моем отце.

– Ты в порядке?

Я хмыкаю, не доверяя своему голосу. Горло сжало. Не уверена, что смогу хоть слово произнести.

– Ты уверена?

Сглатываю.

– Да. Думаю, ты прав. – Сильно болит горло, и удивительно, что мой голос звучит нормально.

– Я частенько прав.

– Думаешь, он пытался? – Только через мгновение я осознаю, что произнесла это вслух, а еще через мгновение понимаю, что Ксандер ответил мне и теперь ждет ответа на вопрос, который я не слышала. – Что?

– Я спросил «кто»?

Заставляю себя сесть, а потом и встать. Лежа я слишком легко высказываю свои мысли.

– Эти незнакомцы, про которых ты говорил. Думаешь, они попытаются найти нас в своих зловещих целях?

– Что за зловещие цели?

Я прислоняюсь к стойке и черной ручкой обвожу его номер телефона, который записала на календаре.

– Ну знаешь, таким незнакомцам нужны люди, чтобы… есть их конфетки и искать потерявшихся собак.

– Не думай, что я на это куплюсь.

– А ты и не должен. Такими уловками они заманивают в машину, а потом увозят. Рада, что ты на это не попадешься.

– Я говорю о твоем сарказме. Я знаю, что ты иногда им прикрываешься.

– Ты слишком мне льстишь. Я такая же недалекая, какой кажусь.

– Едва ли. И ответ на твой вопрос – да. Да, думаю, твой отец пытался тебя найти. Какой отец не хотел бы знать собственную дочь?

– Тот, который сбежал, лишь узнав о том, что я собираюсь появиться на свет. – Не знаю, почему говорю об этом. Есть причина, по которой я избегаю этой темы. Ощущения от таких разговоров всегда такие, будто кто-то проткнул каждый сантиметр моей кожи иголкой, оставив меня потом истекать кровью.

– Но ведь если бы он знал тебя, то никогда не смог бы уйти.

Я закрываю глаза. Какой мужчина мог вот так сбежать? Оставить маму в таком состоянии. Тот, который испугался до смерти. Испугался, что я сделаю с его будущим. Я разрушаю будущее, и мамина жизнь – тому подтверждение. Он был просто ребенком с будущим, полным возможностей и денег. Возможно, он был очень похож на Ксандера, и мама увидела в нем свое прошлое.

– Ты бы смог уйти?

– Никогда. – Не могу понять, лучше мне от этого или хуже. – Потому и думаю, что он пытался, Кайман. Такое сожаление просто так не уходит.

Только если он сожалел.

– Как сложно найти одну девочку?

– Может, твоя мама не рассказывала тебе о его попытках.

– Мама бы не стала от меня такое скрывать. – Едва я это говорю, как мой взгляд натыкается на ячейку календаря, в которую она вписала «встреча предпринимателей». Может, она что-то недоговаривала. А если это так, то Ксандер может быть прав. Может, она многое от меня утаивала. – Чем занимаешься в среду вечером?

– Я совершенно свободен.

– День карьеры. В полседьмого. Встречаемся у меня.

– Моя очередь для дня карьеры. Я кое-что запланировал на завтра, помнишь?

– Ладно, хорошо. Завтра ты, в среду я. – Прочищаю горло. – Если это не слишком. У тебя не будет проблем из-за того, что ты так часто со мной встречаешься? – Мне хочется добавить, что подружки иногда так ревнуют, но я молчу, поскольку боюсь, что это прозвучит резко. Меньше всего мне хочется таким образом заканчивать разговор.

– Нет, конечно нет. Я уже говорил тебе, ты нравишься моим родителям.

Больше я в этом не сомневаюсь, так как знаю – его родители в курсе, что мы на самом деле не встречаемся.

– Только давай завтра чуть позже, после обеда.

– Может, в два?

– Звучит отлично. Что ж, увидимся завтра.

– Кайман?

– Да?

– Можешь не вешать трубку. Если хочешь поговорить еще, у меня есть время.

Узел в моем животе ослабился, и как только я собираюсь открыть рот, на том конце провода раздается голос девушки:

– Ксандер, ты чего так долго? Ты разговариваешь по телефону?

– Да, прости, что заставил ждать. Сейчас спущусь. Дай мне пять минут.

– С кем разговариваешь? – спрашивает она.

– С другом. – Закрывается дверь, и теперь его голос в трубке звучит громче. – Прости за это.