— Запросто! Молодец, Матильда, голова у тебя варит! Ачто ты предлагаешь? — спросил Володя.-

— Чтобы к нему по??ел кто-то один. Мало ли зачем можнозабрести в его лавку.

— Я пойду! — вызвалась я. — Он меня видел исообразит, зачем я пришла. А для отвода глаз я куплю какую-нибудь мелочь.

— Правильно! Тогда иди скорей, мы тебя тут подождем.

Арье стоял за прилавком и разговаривал на иврите спокупательницей. Я вошла, огляделась. Он меня не замечал. Тогда я решительносняла со стенда небольшую стеклянную вазочку, вынула кошелек и подошла кприлавку. Арье мельком глянул на меня и, видимо, не узнал. Конечно, я ведьтогда была в черном платке! Наконец болтливая покупательница ушла. Арье взял уменя вазочку, собрался уже выбить чек, но тут я сказала:

— Здравствуйте, вы меня не узнаете? Он пристально вменя вгляделся.

— Да! Узнаю! Я так вам благодарен! — шепотомответил он.

— У вас все в порядке?

—Да!

— Нам очень нужно с вами поговорить! Такая же опасностьгрозит одной женщине, и нам необходимо…

— Хорошо! Приходите в четыре часа ко мне домой.

— Нет, мы не можем.

— Ну ладно, теперь ваше слово для меня — закон! —улыбнулся Арье. — Ханна! — позвал он, и из подсобки выглянулаженщина, которую мы тут уже видели. Он сказал ей несколько слов на иврите ипотом обратился ко мне: — А где тот парнишка?

— Он и моя подруга ждут за углом.

— Хорошо! Бегите к ним и ждите. Когда увидите меня,ступайте за мной, но держитесь в отдалении. Не след, чтобы нас вместе видели.

Я бросилась к друзьям.

— Сейчас он появится, мы пойдем за ним, на расстоянии.

— Куда?

— Не знаю! Посмотрим!

Буквально через минуту появился Арье и, небрежно крутя напальце ключи, неспешным шагом пошел вдоль рядов. Мы двинулись за ним. Он шел,здороваясь со многими торговцами, потом вдруг свернул влево. Мы за ним. Онпрошел еще немного и остановился возле какой-то двери. Мы тоже остановились,делая вид, что разглядываем обувь на развале. Арье огляделся, быстро открылдверь и скрылся. Мы выждали немного, тоже огляделись и, не обнаружив ничегоподозрительного, направились к двери. За нею нас ждал Арье. Ни слова не говоря,он прошел по темному захламленному коридору и толкнул еще одну дверь. Мыочутились в довольно просторном помещении, сплошь заставленном картоннымикоробками. Видимо, это был склад.

— Эй, Гоги, — крикнул Арье, — ты где,братишка?

Из-за коробок вышел невероятно толстый человек с оченькрасивым и милым лицом.

— Арье! Привет! Кого это ты привел? — спросил он сгрузинским акцентом.

— Гоги, братишка, мне позарез надо поговорить с этимиребятками. Будь другом, пусти на полчасика.

— О чем разговор! Конечно! Только не уходи, пока я невернусь! Полчаса хватит?

— Спасибо, дорогой!

Гоги, обаятельно улыбнувшись нам, с неожиданной для такойфигуры легкостью вышел в коридор.

— Ну, друзья, устраивайтесь! — сказал Арье. —На этих ящиках вполне можно сидеть!

Едва мы уселись, как Арье, не дожидаясь вопросов, заговорил:

— Не знаю, чем я заслужил ваше расположение, но выбуквально спасли меня! Если бы вы знали, какой шмон мне устроили в Москве! Ониперетрясли мою сумку, ощупали меня с ног до головы, а уж когда обнаружили всумке ваш пакет… «Что это у вас?» — спрашивают. А я спокойно отвечаю: «Сахарнаяпудра!» Ну, они, ясное дело, не поверили, вскрыли пакет, а там и вправду сахар!«Зачем, — говорят, — вы сахар в Москву везете?» Ну уж тут я нахальстванабрался, как-никак гражданин Израиля, и спрашиваю: «А что? Разве этозапрещено?» — «Да нет, — говорят, — не запрещено!» И отпустили меня смиром! Я как вышел от них, сел в кресло и первым делом за вас помолился.

— А что дальше? — нетерпеливо спросилВолодя. — У вас пакет забрали?

— А как же! Со мной в самолете эта булка непропеченнаялетела, Тамара, жена Валентина. К счастью, она не видела, как меня таможенникиуводили, наверное, с багажом закопалась. Ну, сижу я в кресле, молюсь за вас,вдруг она подскакивает. «Давай товар!» Я отдал. Тут она и говорит, что обратноя повезу антиквариат, его надо будет на себе спрятать, и это, мол, сущая чепухапо сравнению с сегодняшним. И еще сказала, что ее встречают с машиной и онаменя подвезет куда мне надо, и телефон потребовала тех людей, у кого я житьбуду. Но ни разу не позвонила. А потом смотрю, уже в Шереметьеве, она опять сомной летит, но ко мне даже не подходит. Я, с одной стороны, рад до смерти, хотьтрястись в таможне не надо, а с другой, ведь эта скотина Вальчик опять скажет,что я ему должен. Но я решил, лучше годами лезть из кожи вон, но отдать емуполовину, а половину я уже отработал. А если у них товар плохой, это не моязабота, верно?

Он подмигнул нам.

— Значит, Тамара с вами сюда приехала? — спросилаМатильда.

—Да.

— Плохо дело! — проговорил Володька.

— А что? — перепугался Арье.

Мы подробно рассказали ему все о несчастной Римме Львовне ио крушении наших планов по подмене кокаина.

— Да, погано, совсем погано! Может, я могу вамчем-нибудь помочь? — спросил Арье. — Сделаю все, что в моих силах.

— Да пока неясно, что делать, — пожал плечамиВолодя.

— Одним словом, если что понадобится, можете на менярассчитывать. Да, еще вопрос: что вы сделали с тем пакетом?

— Пока ничего.

— И слава Богу! Выбросьте вы эту гадость, опустите вунитаз, и дело с концом. С этим шутки плохи!

Мы пообещали так и сделать. Потом простились с Арье и ушли.Нам надо было спешить. Нас ждали в Реховоте.

В автобусе Мотька спросила меня: — Как ты считаешь, говоритьРимме про Томку?

— Сама не знаю. С одной стороны, не хочется ее пугать,а с другой… Нет, наверное, надо сказать.

Мотька вдруг захихикала.

— Ты чего?

— А какого мы шухера навели! Томка все свои планыполомала, сюда вернулась! Здорово! И Арье спасли!

— Так-то оно так…

— Знаешь, Аська, я уверена, в последний моментчто-нибудь придумается! Обязательно, вот увидишь. Только нельзя нам вешать нос.Тогда — пиши пропало! И давай сами думать. Не будем на мальчишек надеяться.Вспомни, мы же и на банду сами вышли, и бомбы сами обнаружили.

— А Арье спас, между прочим, Володька. Один!

— Вообще-то да! Но все равно. Давай скажем себе: мыКурицу спасем. У нас еще двое суток в запасе, что хочешь можно придумать.