Карл-Эрик вылил последние капли шота в пиво.

– Посмотри на фотографию.

– Пошел на хрен. Ясно? – медленно выговорил Риттер.

– Ты помнишь, что ты сделал? – Диджей услышал, что его голос становится пронзительным. – Признайся, что ты…

– Какого ты несешь! – выдавил Риттер и стукнул кулаком по столу. – С чего ты вообще меня в чем-то обвиняешь?!

Бармен посмотрел на них поверх музыкального центра, случайно задел лампу. Лампа закачалась на проводе.

Диджей понимал, что должен успокоиться, ему нельзя ввязываться в ссору, это могло бы повредить Рексу. Сейчас они не могут позволить себе скандальные публикации.

Дрожащей рукой Риттер еще раз перевернул пустую рюмку над пивным бокалом. Он явно был одинок. Грязь под ногтями, одна щека плохо выбрита.

– Я здесь не для того, чтобы затевать ссору, – тихо сказал Диджей и отодвинул бутылку. – Но я все же хочу спросить…

– Оставь меня в покое, я сказал!

Мужчина за соседним столиком смотрел на них, обдирая обертку с двух кусочков сахара. Закончив, он сунул сахар в рот.

– Я только хочу знать, думал ли ты о том, что сломал ей жизнь. – Диджей попытался проглотить слезы.

Риттер откинулся на спинку стула. Рубашка с грязным воротничком, морщинистое лицо пошло красными пятнами, глаза превратились в две щелки.

– У тебя, мать твою, нет никакого права обвинять меня, – скрипуче повторил он.

– Ладно. Теперь я знаю, кто ты, я тебя видел, и ты получишь, что заслужил. – Диджей поднялся.

– Что ты сказал? – заплетающимся языком проговорил Риттер.

Давид повернулся к нему спиной и протолкался к двери, слыша, как Риттер хрипло вопит у него за спиной, веля вернуться. Название ресторана отражалось в окне перевернутым, конденсат стекал по зеленым буквам.

Дрожа, Диджей вышел на площадь. Было темно, воздух холодил лицо.

На другой стороне площади перед магазином “Ика Нэра” стояли несколько человек.

Диджей закашлялся и остановился возле парикмахерской; он прислонился лбом к стеклу, пытаясь дышать спокойнее. Надо ехать домой, но как же хочется на минуточку прилечь.

– Я велел тебе сидеть на месте! – выкрикнул Риттер и, пошатываясь, направился к нему.

Ничего не отвечая, Диджей снова зашагал, но остановился у химчистки, оперся о стену одной рукой. Увидел в витрине манекен в белом платье, услышал за спиной шаги.

– А ну извинись! – крикнул Риттер.

Собрав все силы, уткнувшись лбом в витрину, Давид старался устоять на ногах. Пот лился по спине, шея норовила согнуться под тяжестью головы.

По виадуку над площадью проехал автобус, и мусор закрутился по земле.

Пьяный Риттер, шатаясь, вцепился в пальто Давида и рванул его к себе.

– Не надо так делать. – Диджей отцепил его пальцы.

– Поцелуй мне руку и проси прощения, – прошипел Риттер.

Диджей невольно улыбнулся и хотел прекратить ссору, но грохочущий поезд метро заглушил его слова, и ему пришлось начать сначала.

– Я неважно себя чувствую, – повторил он. – Мне надо домой…

Риттер схватил его за голову и попытался нагнуть, принуждая поцеловать руку. Оба дернулись назад, Диджей ощутил запах пота, идущий от Риттера.

– Нет, ты извинишься! – орал Риттер, дергая Давида за волосы.

Давид отпихнул его и хотел уйти, но Риттер опять схватил его за пальто и косо ударил по щеке.

– Ну хватит, – рыкнул Диджей, развернулся и толкнул Риттера в грудь.

Риттер сделал два шага назад, потерял равновесие и повалился в витрину; стекло за ним пошло трещинами, и он упал в витрину химчистки.

Крупные осколки посыпались на асфальт.

Подбежав, Давид хотел помочь ему подняться. Риттер качнулся вперед и схватился за стекло. Пластина прогнулась под его тяжестью, он упал на колени, по шее скользнул косой осколок.

Кровь брызнула на белое платье манекена и пожелтевшую вывеску о дешевой стирке рубашек.

Шейная вена оказалась перерезана.

Риттер опустился еще ниже, потом, хрипя, поднялся и упал на бок. Под ним захрустело стекло. Темная кровь тяжелыми толчками выхлестывала из раны и стекала по телу. Риттер взревел, кашлянул и дернул головой, словно отбрасывая боль и панику в сторону.

Давид попытался остановить кровь, крикнул через площадь, чтобы кто-нибудь позвонил в “скорую”.

Риттер упал на спину, пытаясь оттолкнуть руку Давида.

Кровь лилась на асфальт и на мусор возле фасада.

Риттер сотрясался всем телом, в ужасе дергая головой.

Он уставился на Диджея, открыл рот; на губах надулся кровавый пузырь.

Ноги дергались, кровавая лужа ширилась под Риттером и, извиваясь, текла к уличному стоку.

Доставая посуду из посудомойки и расставляя ее в шкафчиках, Рекс слушал три фантазии для фортепиано Вильгельма Стенхаммра. Этим вечером он побывал на Четвертом канале, где рассказывал о своей дружбе с министром иностранных дел.

Никогда еще он не чувствовал себя так фальшиво, но передача вышла в эфир и получила массу положительных отзывов в прессе.

Самми отправился на концерт в “Дебасер”, но обещал быть дома не позже двух. Рекс не решался лечь спать до его возвращения. Пытаясь прогнать тревогу, он поставил воду для чая, и тут зазвонил телефон. Рекс увидел на дисплее номер Диджея и тут же ответил.

– Что думаешь об интервью? Я чувствовал себя, как…

– Самми дома? – напряженно перебил Диджей.

– Нет, он в…

– Можно зайти на минутку?

– Ты где-то рядом?

– В машине перед домом.

Только теперь Рекс услышал странные нотки в голосе друга и испугался, что у того плохие новости.

– Что случилось?

– Я могу просто зайти ненадолго?

– Конечно.

Рекс спустился на нижний этаж, отпер бронированную дверь и открыл, как только услышал, что лифт остановился на лестничной площадке.

Тяжело дыша, Рекс отступил на шаг, когда двери лифта разъехались и он увидел в льющемся с потолка свете Диджея.

Грудь, светлая бородка и лицо были залиты кровью, а руки он словно окунул в бочку с красной краской.

– Господи, – выдохнул Рекс, – что случилось?

С окаменевшим лицом Диджей вошел и закрыл за собой дверь. Глаза были остекленевшими, пустыми.

– Кровь не моя, – коротко пояснил он. – Несчастный случай… Я расскажу, я только…

– Ты меня чуть не до смерти напугал.