Бейбарсов присел на каменном шаре, протягиваяей руку. Таня послушно, точно следуя за звуком магической дудочки, шагнула былок нему, но внезапно со стороны чердака донеслось несколько сильных ударов.Кто-то пытался попасть на крышу.

– Кто-то хочет помешать нам! Мирополчился против тех, кто любит. Но они не успеют! Поднимайся же! – сказалБейбарсов с раздражением.

Таня замерла, прислушиваясь к повторяющимсяударам. Через какое-то время удары прекратились.

– Ну вот они и оставили нас в покое,жалкие трусы! Руку, Таня! Мы выпьем кровь вепря, глядя на твою звезду! –усмехнулся Бейбарсов.

Однако он ошибался. Тот, кто стоял с тойстороны, не думал сдаваться. Внезапно две зеленые искры прожгли люк и сорвалиего с петель. Железные полосы, поставленные магией Бейбарсова, были вырваны смясом.

На несколько секунд проход заволокло густымбелым дымом. Не успев подумать, что она делает, Таня метнулась к выбитому люку,столкнулась с кем-то и, так и не разглядев, кто это был, проскочила на чердак,а оттуда на лестницу. Она мчалась, и ей мерещилось, что за ней гонятся черныетени.

Опомнилась она только тогда, когда меч-вампир,о существовании которого Таня забыла, пропорол воздух в сантиметре от ее щеки ис возмущенным звоном отлетел в сторону, отброшенный искрой магического перстня.

Прижавшись к влажной стене, Таня перевеладыхание. Рядом плясал клинок меча-вампира, который никак не мог смириться стем, что добыча так близка, а дотянуться до нее невозможно. Испытывая судьбу,Таня меланхолично разглядывала его ржавые зазубрины. Звякала, натягиваясь,цепь. «Ну хоть ручку отпилю, ну хоть пальчик! Ну что тебе стоит?» – почти молилмеч. Отвернувшись, Таня уткнулась пылающим лбом в холодный камень и простоялатак несколько минут. Ей чудилось, что ее лоб и стена образуют единое целое испокойствие стены становится ее спокойствием.

Уже много позже она поднесла руку к глазам иоткрыла ладонь. Локон Афродиты вспыхнул в полумраке ослепляюще и остро.Меч-вампир поспешно отдернулся, спеша убраться из полоски света.

Таня присмотрелась, проверяя, не начал лилокон менять цвет. Не происходит ли того, о чем предупреждал ее джинн Абдулла.Нет, локон все еще оставался золотым, однако с краю уже наметился медного цветаобод…

«Так и останешься без настоящей любви… Может,все-таки выбрать Бейбарсова? Да или нет?» – подумала Таня. Она даже оглянуласьназад, на лестницу, ведущую на крышу.

Локон продолжал мерцать все так же ровно,распугивая сиянием тьму башни. Подсказки не было. Таня со вздохом спряталалокон, обошла меч и стала спускаться.

* * *

Таня не подозревала, что человек, чье плечоона зацепила в темноте, убегая с крыши, был Ванька Валялкин. Потеряв ее в ЗалеДвух Стихий, Ванька всполошился и сумел-таки отыскать с помощью одного изтибидохских домовых. Это для магов Тибидохс – огромное и путаное строение сомножеством непонятно куда ведущих ходов, глухих лестниц и башен. Для любого жеиз домовых, связанных со школой волшебства сакральной пуповиной, тайн на Буяненет. Главное – суметь найти с маленьким народцем общий язык. У Ваньки же этоумение было от Тарараха.

Несколько раз ударив ногой люк, Ванька понял,что он заперт снаружи, и вышиб искрой. Он был так разозлен, что искранеожиданно получилась двойной, и люк вылетел с грохотом. Пространство вокругВаньки заволокло дымом.

Выбежав на крышу, Ванька осмотрелся. Дым ужепочти рассеялся. Бейбарсов легко, точно кот, соскочил с шара и остановилсярядом с Валялкиным.

– Что тебе здесь надо? –поинтересовался он.

– Где Таня? – крикнул Ванька, косясьна зависший в воздухе столик с фруктами.

– Это я у тебя хотел бы спросить! Ктотебя вообще сюда звал, убогий? – с холодным раздражением спросил Глеб.

Он щелкнул пальцами, и фрукты на столеобратились в пепел.

– Оставь Таню в покое, некромаг. Не знаю,зачем ты вертишься вокруг нее, но явно не затем, чтобы сделать еесчастливой! – вскипел Ванька.

– Что ты понимаешь, ловец гарпий? Уйди,жалкий маг-маечник, не вставай у меня на пути! Ты не знаешь, кто подарил ее мнеи как ничтожен ты рядом с ней! – устало сказал Бейбарсов.

– Что-что? Я не ослышался? Тебе подарилиТаню? – не поверил Ванька.

– Точно. Ты все услышал правильно. Рад,что серные пробки в твоих ушах пропустили мои слова! – похвалил Бейбарсов.

– Прекрасно. Рад за тебя! Разрешипринести тебе мои поздравления!

– Разрешаю! Можешь приносить! –великодушно сказал Глеб.

Ванька Валялкин улыбнулся мягко и рассеянно.Потом сделал полшага вперед, размахнулся и врезал Бейбарсову в челюсть.

Остаток ночи прошел смазанно. Таня была вместесо всеми, в Зале Двух Стихий, где гремела музыка, столы ломились от яств исреди танцующих, бряцая шпорами, кружились поручик Ржевский с НедолеченнойДамой. По случаю праздника в спине у призрака кроме дюжины ножей торчали ещепожарный лом и два томагавка. Кроме того, через каждые пять минут у Ржевскогоот восторга срывало крышу, которая носилась по залу отдельно от счастливойпары.

– Ах, мне так хорошо! Так легко, таксвободно! Подержите кто-нибудь мой аппендикс, чтобы я могла всецело отдатьсягармонии! – восклицала Дама.

Часа в три ночи, толкая перед собой бочку сМилюлей, которая скандалила и требовала продолжения праздника, из зала важноудалился Поклеп Поклепыч, обрызганный водой с головы до ног.

– Наконец-то! И наломал же Поклеп дров!Наливать русалке шампанское – это ни в какие ворота не лезет! У нежити и безалкоголя с головой неважно! – сказала Великая Зуби.

– Одно уточнение, милая! Поклеп тут нипри чем. Он не смог отобрать у нее бутылку, – восстанавливаясправедливость, заявил Готфрид Бульонский.

Таня не искала ни Ваньку, ни Ягуна, никого-либо из знакомых. Она села в дальний угол, где, оттесненные с шумной площадки,сонно прохаживались сияющие жар-птицы, и просидела там до утра. Сложно сказать,о чем она думала. Ей казалось, все ее чувства прокручены в мясорубке и такперемешаны, что невозможно в них разобраться.

Часа в четыре к ней подошел Тарарах иопустился рядом. Таня боялась, что он начнет что-то говорить, однакопитекантроп просто ободряюще положил ей руку на плечо. И оттого, что кто-торядом, Тане

стало легче. Уходя, Тарарах сунул ей длинныйвертел с шашлыком.